— Могу я узнать, что это за поручение?
— С удовольствием. Мне надо было кое-что передать тому человеку, который недавно остановился неподалеку от вас, а потом спешился возле постоялого двора.
— Ты его знаешь, да?
— Да, кто же не знает портного.
— Он и впрямь портной?
— Говорят, да, но только я не знаю ни одного из здешних жителей, которому он сшил бы хоть какую-то одежду.
— Гм! Что же надо было передать ему?
— Пусть он поторапливается; его будут ждать только до утра.
Где? Этого он не знал, и вообще из пяти всадников узнал только бывшего сборщика налогов в Ускюбе; тот мучил людей до крови. «Да наградит Аллах его тело тысячей недугов, а душу — десятью тысячами болезней», — добавил он.
Он хотел продолжать свой рассказ, но внезапно отвернулся, так как что-то другое привлекло его внимание. Из постоялого двора вышли двое мужчин; каждый из них нес по два весла. Они подошли к реке и зашагали вверх по течению.
— О Аллах! — воскликнул паромщик. — Неужели эти безумцы рискнут переправиться через реку на лодке?
— Где находится лодка?
— Там, вверху, где на берегу сидит женщина. Ты не видишь ее, потому что она скрывается за ивняком.
Оба мужчины подошли туда, где находилась лодка, перекинулись несколькими словами с женщиной и скрылись в зарослях.
— Да, — сказал старик, — они рискнут. Ладно, если Аллах охранит их, им это удастся. Но только перевозить они наверняка никого не будут, да и их пассажиру пришлось бы платить много денег. У меня бы это стоило дешевле.
— Женщина им заплатит.
Я сказал это, увидев, как женщина скрылась в зарослях; значит, она села в лодку. Старик покачал головой и ответил:
— У нее нет ни единого гроша. Она работает на той стороне и плывет даром. Эта женщина сидела там, наверху, с раннего утра, однако туда никто не плыл. Что это? Этот портной…
Пока старик рассказывал, из дома вышел Суэф и вскочил в седло. Покосившись на нас, он поскакал туда, где находилась лодка. Там он спешился.
— Аллах иль Аллах! Портной садится в лодку! — воскликнул старик. — Пусть смотрит в оба, чтобы не наглотаться воды. Я знаю, что он человек бедный; его везут за четверть пиастра, а то и вообще задаром. Почему он не пошел ко мне!
Я не счел нужным разъяснять старику резон, которым руководился Суэф. Тот догадался о наших планах и, наверное, посчитал, что на лодке быстрее доберется до другого берега, чем мы на тяжелом и неуклюжем пароме. Если он тут же вскочит в седло и помчится галопом, то может скрыться из наших глаз. Он не думал, конечно, о следах, которые оставит.
Тем временем примчались Халеф и Оско.
— Сиди, этот мошенник переправляется на лодке, — доложил хаджи. — Он предложил тридцать пиастров, если его доставят на тот берег.
— Еще что-нибудь узнали?
— Да, но не много. Когда мы вошли, он говорил с хозяином о пяти всадниках. Хотя он дал хозяину знак, заставляя его молчать, тот не стал обрывать разговор на полуслове и закончил фразу, так что мы ее услышали.
— И что же вы услышали?
— Что эти пятеро будут ждать портного в Треска-Конаке.
— Где находится это место?
— Я не знаю, а спрашивать у хозяина мы тоже не могли. Очевидно, он заодно с портным.
— Потом они ни о чем не говорили?
— Только о переправе.
— Так, чтобы вы слышали об этом?
— Да. Этот Суэф смотрел на нас прямо-таки со злорадством. Казалось, ему доставляет удовольствие злить нас. Мне больше всего хотелось отхлестать его плеткой. Он думает, что быстрее переберется на тот берег, чем мы.
— Вы ему ничего не говорили?
— Ни слова.
— Это хорошо. Смотри, он действительно поднимается в лодку и ведет за собой лошадь, держа ее под уздцы, так что эта кляча сейчас поплывет на тот берег. Пожалуй, она вряд ли выдержит.
— Ох, сиди, вчера, во время поездки, я внимательно следил за этой лошадью. Она куда лучше, чем выглядит. Эта лошадь — настоящий шайтан во плоти.
— Ладно, вопреки всему, что произошло, мне было бы жаль, если бы с ними случилось несчастье; особенно жаль женщину, которая села с ними в лодку. Что ж, переправляемся, и как можно быстрее. Вперед!
Этот призыв относился к паромщикам.
Старик как раз вытряхнул трубку и достал кисет, чтобы снова набить ее. Не обращая внимания на мой приказ, он спокойно продолжал начатую работу.
— Ты слышал? — спросил я его. — Положи трубку! Можно хоть раз обойтись без курева?