— Яна, я женат, — сказал он тихо, но твердо. — И я люблю свою жену.
Его слова повисли в воздухе, словно ледяной ветер. Яна грустно усмехнулась, в ее глазах мелькнула тень разочарования. Она уважала позицию пилота, но в их ситуации мораль была роскошью, которую они не могли себе позволить.
— Это не измена, Алексей, — голос Яны стал жестче. — Это способ выжить. Мы замерзнем, если не разгоним кровь. Ты хочешь умереть здесь?
Ее слова звучали как удар. Чувствуя, как холод проникает все глубже, Горский молчал. Сейчас у него не было ответа. Он знал, что девушка права, но мысль о том, что может, и должно сейчас случиться, вызывала отвращение к самому себе. Пилот закрыл глаза, пытаясь закопать поглубже свою совесть. Его тело дрожало, и он понимал, что другого выхода действительно нет.
— Послушай, это просто... необходимость, - продолжила Яна чуть мягче. - Если хочешь, можешь закрыть глаза и представить, что делаешь это с Ней. В губы, так уж и быть, целоваться не будем.
Последнюю фразу девушка произнесла с примирительной улыбкой. Алексей понимал, что ее слова были попыткой облегчить его муки совести. Яна не хотела, чтобы он чувствовал себя предателем. Это был акт отчаяния, а не страсти. Дрожа всем телом от холода, она еле держалась на ногах. А он, как вредный сопротивляющийся ребенок стоял столбом, всеми силами стараясь отрицать происходящее. Но тут девушка внезапно всхлипнула, скорее от отчаяния, чем от эмоций, и внутри пилота что-то щелкнуло, сломалось.
— Хорошо, — прошептал он, не глядя на нее.
Яна, не теряя времени, сбросила с себя покрывало, и холодный воздух мгновенно обжег ее кожу. Она резко вздохнула, но не остановилась, хотя каждый шаг давался ей с трудом. Ее движения были быстрыми и неловкими, лишенными какой-либо грации или уверенности. Она не пыталась соблазнить Горского — это было не время для игр. Ее пальцы дрожали, когда она подошла к нему, а в глазах читалась не только решимость, но и страх, который, казалось, проникал в самую глубину ее души. Она знала, что у них нет другого выбора. Это была борьба за выживание, жестокая и безжалостная. Сердце Яны билось так сильно, что она боялась, будто оно вырвется из груди. Алексей не смотрел на нее. Он даже не окинул взглядом ее стройную фигуру, ему она была неинтересна. Девушка чувствовала, как страх и обида смешиваются с холодом, но она уже не могла остановиться. Не сейчас. Не здесь.
Подойдя, Яна робко прижалась к пилоту, и от холода ее кожи Горский вздрогнул, но не отстранился. Его тело было таким же ледяным, как и ее, и он чувствовал, как дрожь проходит через него волнами, словно каждая клетка сопротивляется происходящему. Он закрыл глаза, стараясь не думать о том, что делает. Двигаясь автоматически, Алексей отвечал на ее прикосновения, но в этих действиях не прослеживалось ни нежности, ни желания. Грубые и быстрые, они были наполнены отчаянием, а не страстью.
Их дыхание смешалось, короткое и прерывистое, больше от напряжения, чем от чего-то иного. Девушка чувствовала на своем теле сильные, уверенные руки, которые, постепенно согреваясь, передавали ей тепло. Под напором Горского, Яна медленно отступала назад, пока не уперлась спиной в холодную стену. Ей было неудобно и неловко вот так, стоя, и где-то глубоко в душе она чувствовала, как что-то внутри нее ломается, будто невидимая нить, связывающая ее с чем-то чистым и невинным, рвется навсегда. Это было похоже на потерю части себя, которую она никогда не сможет вернуть.
Горский, напротив, не мог отключиться. Каждое прикосновение, каждый жест напоминали ему о том, что он делает что-то неправильное, что-то, что он никогда бы не позволил себе в другой ситуации. Но сейчас он старался не думать об этом. Он просто делал то, что должен был делать, даже не пытаясь быть осторожным, обстоятельства не оставляли места для нежности. Его сердце сжималось от осознания того, что он стал частью чего-то, что навсегда изменит их обоих. И растягивать этот процесс пилот не собирался.
Развернув девушку к себе спиной и прижавшись к ней всем телом, он был уже готов двинуться дальше, но Яна внезапно напряглась, и напряглась настолько, что Горский, в смятении, остановился. Надеясь на то, что все это скоро закончится, прерывисто дыша, он чувствовал, как на него накатывает раздражение. Какого черта с ней происходит? Взяв девушку за плечо, пилот хотел задать вопрос, но тут она посмотрела на него. Ее глаза, обычно такие твердые и решительные, стали вдруг по-детски испуганными и наивными. В них читался страх, который она не могла больше скрывать. Она выглядела так, будто была готова заплакать, но не от боли, а от осознания того, что происходит. Этот взгляд пронзил Горского до глубины души. Он понял все в одно мгновение. До него у нее никого НЕ БЫЛО! И он, взрослый мужчина, опытный и знающий, сейчас должен стать ее первым.