Нефедов с Власовым открыли было рты, но Зед, прижав ко рту указательный палец и дико выпучив глаза, своими жестами их остановил. Поняв, что командир все это время лишь играл на публику, Евгений стал беззвучно ржать. А Герман тихо выругался вслух, но прозвучавшая в полнейшей тишине хитросплетенная тирада оказалась настолько оригинальной и точной, что Власов был готов ему зааплодировать.
- Какого черта вы творите, клоуны? – прошелестел побагровевший Террел, выставив себе стул по центру палаты. Усевшись на него верхом, и обведя друзей уставшим взглядом, генерал ослабил узел галстука, и совершенно другим голосом требовательно произнес: - Ну а теперь рассказывайте, ребятки, да как можно подробнее, что у вас тут происходит на самом деле!
***
- Ты как, сынок, очухался? – проскрипел возле уха Алексея тихий старческий голос.
Пилот пришел в себя пару минут назад, но открывать глаза не торопился, пытаясь свыкнуться со своими ощущениями. Судя по тому, как сильно в висках пульсировала кровь, а лицо горело огнем, он висел вниз головой, которая к тому же сильно кружилась. Затянутую тугой петлей правую лодыжку Горский почти не чувствовал, а бедро ныло противной тупой болью. Пересилив себя, он все же осторожно приоткрыл веки, и тут же сощурился от резанувшего по глазам яркого солнечного света. За эту секунду майор успел увидеть только свои болтающиеся над землей руки, стянутые пластиковым хомутом, и мужские ноги в заляпанных грязью тяжелых ботинках.
- Ну, повиси, повиси еще чуток, а я пока вещички твои тут поразбираю. Ох, и нахватал же барахла!
Похлопав пилота по щеке сухой мозолистой ладонью, старик отошел от своего пленника в сторону, и присел над разбросанными по земле вещами, которыми снарядил космонавта Герман.
- Ты бы, отец, спустил меня на землю, а? – заставив себя открыть глаза, попросил Алексей. – А то, глядишь, еще коньки отброшу. Нужен тебе труп на дереве?
- Ты хоть, Сашок, и мордой красный стал, но времени на разговор у нас еще достаточно. Что зыркаешь, как не родной? Я документики твои уже нашел. – Старик помахал перед носом Горского фальшивым паспортом, вытащенным из его рюкзака. – Куда летел-то так на всех парах, Михайлов Саша?
- Дедуль… - с трудом подавив подкативший к горлу рвотный позыв, Алексей вновь зажмурился. – Я бы с радостью ответил на твои вопросы, вот только не очень удобно общаться в таком положении.
- Ничего, Сашенька, ничего. Потерпишь. Уж если ты вломился на чужую территорию, то будь любезен глядеть под ноги.
- Да вроде лес как лес… Не видел указателей, что есть у этих мест хозяин…
Старик в ответ противно засмеялся, и смех этот был сродни карканью простуженного ворона, не предвещавший пойманному человеку ничего хорошего.
- Неужто, дед, ты здесь промышляешь? – Алексею становилось все хуже и хуже. – И на кого же ты ведешь охоту, если не секрет?
- Да на зверей охочусь я, сынок, - подавившись смешком и угрожающе понизив голос, произнес старик. - А кто у нас, как говорится, самый страшный зверь?
Выудив из груды вещей Горского увесистый армейский нож, дед вытащил его из ножен, и цыкнув языком, со знанием дела медленно провел пальцем по длинному заточенному лезвию. По спине пилота от этого зрелища прошел холодок. Да он просто псих! Вот угораздило же вляпаться так, а!
- Ты, я смотрю, парнишка непростой, - протянул старик, неспешно приближаясь к Алексею. – И в рюкзачке-то у тебя есть вещи на все случаи жизни! И даже пистолет без номера, удобно! Я пушечку твою, не осерчай уж, заберу, да и тебе она уже без надобности будет. И чую я, не в турпоход ты собирался, Саня. Так кто же ты такой, сынок? - В шею Горского больно уперся кончик лезвия, оцарапав кожу. – А? Говори!
Сглотнув засевший в горле ком, майор выдавил из себя безобидную улыбку, и резко вскинув к лицу связанные руки, вцепился в рукоять ножа, пытаясь отобрать его у старика. К неприятному удивлению пилота, дед оказался неожиданно силен. Зарычав от злобы и усилия, он дернул рукоятку на себя, и Алексей, воспользовавшись моментом, выкрутился, сумев подставить под сверкнувшее лезвие стягивающий запястья хомут. Рывок – и руки пилота оказались свободны. Схватив противника за локоть, Горский болевым приемом заставил того выпустить нож. Извергая из себя ругательства, дед предпринял единственное, что показалось ему возможным успеть в данных обстоятельствах – кинулся к валявшемуся на земле пистолету. Счет шел на секунды. Дернув свой корпус вверх, и зажав рукоять ножа в резко вспотевшей ладони, Алексей, не обращая внимания на боль в ноге, стал быстро пилить стягивающий лодыжку канат. На счастье, веревка лопнула в тот самый миг, когда за спиной пилота раздался выстрел. Горский успел рухнуть на землю, лишь чудом разминувшись с пулей, выпущенной ему в голову. Не дожидаясь второго выстрела, нечеловеческим броском майор кувыркнулся в сторону, одновременно с этим метнув нож в противника. Непонимающе уставившись на рукоять, застрявшую в груди, старик с тихим стоном завалился на спину, обратив к небу застывший взгляд остекленевших глаз.