— И я на месте, — входя в кабинет Судских, сказал Бехтеренко. — Доброе утро.
В одной руке он держал полиэтиленовую папку с бумагами, в другой две дискеты.
— Доброе, — ответил Судских и показал на папку в руках Бехтеренко. — С чем пожаловал?
— Трофеи с квартиры Сунгоркина. Гриша Лаптев изрядно попотел и нашел массу любопытных штучек. Вызвать его?
Судских кивнул, а Бехтеренко подсел к монитору.
— Без Лаптева? — не понял действий Бехтеренко Судских.
— А мы с ним через Интернет свяжемся. Что надо, он подскажет, — ответил Бехтеренко и, как заправский оператор, защелкал клавишами.
«Надо же, — позавидовал Судских. — С год назад компьютера боялся как черт ладана…»
— Вот, Игорь Петрович, — кивнул на экран Бехтеренко. — Схема построения организации «Вечные братья».
Справа в углу экрана мерцал голубой треугольник, соединенный линиями от вершин с маленьким в левом углу. Возле каждой вершины стояла строчка пятизначных цифр.
— А здесь подтекст. — Бехтеренко нажал клавишу, и картинку заменили густые ряды шестизначных цифр по три в строчке. — Списки рядовых членов.
— И какие лица за цифрами?
— Лаптев обещал к обеду дать полную расшифровку. Среди уже расшифрованных большие люди, неизвестных практически нет. Со всеми адресами и досье.
— Так просто? — засомневался Судских.
— Лаптев грозился, — пожал плечами Бехтеренко.
— Не верится, — в задумчивости поджал губы Судских. — У какого-то Сунгоркина в доме хранятся важные документы.
— С тройной защитой, — напомнил Бехтеренко.
— Все равно не верю.
— Подождем, Игорь Петрович. Нам не впервой ходить в обход.
— Так и есть, — закивал Судских. — Боевики без зазрения совести орудуют на земле и под землей, а сверхважные документы. падают к нам с неба. Где логика? Сунгоркин — глава организации? Этот засранец-недоучка?
— Игорь Петрович, — собрался возражать объективно Бехтеренко. — У масонов на первом месте не умственные способности и заслуги, а происхождение. Вполне возможно, у Сунгоркина род прослеживается до двенадцатого колена.
— Проверяли, — отмахнулся Судских. — Чистоты рода никакой. Есть русские, англосаксы, даже один араб затесался, и ни одного чистокровного еврея. Попомни мое слово, блажь это, нам дезу подбрасывают для раскрутки очередной смуты.
— Посмотрим, — упрямо стоял на своем Бехтеренко.
— Чем еще богат?
— С вами желает встретиться тет-а-тет японский сейсмолог Хироси Тамура. В Японии он очень известная личность, а в мире, благодаря капиталам папаши, тоже.
— Он здесь?
— Будет, как только место встречи и время согласуем.
— А почему он пожелал встретиться именно со мной? — Новая нестыковка с логикой удивляла Судских.
— Он принимал участие в экспедиции на Курилы после землетрясения на Итурупе два года назад. Тогда появился первый сигнал о желании Тамуры встретиться с первым лицом УСИ. Когда наш нынешний президент посетил Японию, Тамура умудрился пробиться к нему и повторил просьбу. От помощника президента просьбу передали нам. Это Веремеев, наш бывший работник.
— А Воливач об этом знает?
— В курсе. Молчит, но досье японского ученого пришло ко мне от первого зама Воливача Лемтюгова. Известность Тамуры общепризнанна, ничего особенного за ним не водилось. Единственная деталь, на что не обращали внимания, — он сын известного магната. Его компания в числе первых мировых заправил финансами. Такие работают неприметно и почти независимо от потрясений на биржах. Они сами прогнозируют их и устраивают.
— Будем встречаться, — заинтересовался Судских. — Как, скажем, на той неделе в субботу?
— Дадим знать, — кивнул Бехтеренко.
— Японец японцем, а как там наш Гуртовой? — переключился Судских на другую интересную тему.
— Без предъявления обвинений можем продержать еще сутки. Его причастность к «Вечным братьям» не установлена, — отвечал Бехтеренко. — Обработку прошел спокойно. Пугачеву выдержал, Горбачева снес, Крылова-Остапа смотрел вообще внимательно. Документальный фильм о масонах смотрел с повышенным интересом. Только фильмы о тараканах и крысах ему были противны.
— Ладно, — усмехнулся Судских. — Сегодня я пообщаюсь с ним. А крутните ему… — на секунду задумался он, — про Александра Невского. В десять утра я с ним пообщаюсь.
«Расколется Гуртовой, — размышлял Судских, — дело наполовину решенное. Только чего вдруг он станет давать показания? Независим, нигде не наследил, у прежних властей был в чести, а что сплошь и рядом обвиняют Гуртового в тяжких грехах, доказательств нет. Вор, а не пойман, значит, пахан. Спецы в таких передрягах выводят на мелкую сошку, на том и кончается ниточка».