Асланбек ткнулся в калитку, нащупал руками плетень и пошел вдоль него, мягко ступая на носках.
…Когда он заговорил, что пора подумать о свадьбе, Залина просила подождать до осени. А зачем? За это время объявится у нее десять, двадцать женихов, и Джамбот выдаст дочь, а он останется с носом. Э, нет, он не упустит своего счастья.
Вдруг как из-под земли выросла Залина. Она стояла по ту сторону низкого плетня. Он привлек ее голову, прошептал:
— Милая.
Она приложила к его тубам пальцы, шепнула:
— Тише, отец услышит.
— Ну и пусть.
Большие сильные руки легли ей на плечи.
Залина почувствовала, что она не сможет сопротивляться ласке, отстранилась, но он успел поймать ее за руку.
— Сегодня пошлю сватов к твоему отцу, — сказал он вполголоса.
— Нет, нет! — встревоженно воскликнула Залина.
— Ну почему?
Он притянул ее к себе, пригнувшись, ткнулся горячим лбом в плечо.
— Какой ты… Нельзя так, — прошептала девушка, оттолкнула его.
— Как? — выдохнул он.
В чьем-то дворе залаяла собака.
Залина вздрогнула и убежала.
Это было настолько неожиданно, что он не успел сообразить, что же произошло. Ему стало обидно. Про себя осуждает Буту за то, что тот поручил ему устроить дела, а сам столько времени ворует счастье у самого себя.
Тут же, недолго думая, вернулся к другу и решительно потребовал от него отправиться сватом. Буту оторопел, он не знал, куда деть руки, что ответить.
— Это я не могу быть у тебя сватом, а ты ведь старше меня.
— Подожди, — наконец проговорил Буту. — Да он выгонит меня!
— Опомнись! Кто и когда не удостаивал чести сватов? Иди, иди.
Вытолкнул Асланбек все еще слабо сопротивлявшегося друга на улицу, а сам тихо приговаривал:
— Будь смелей.
За калиткой Буту опять было уперся:
— Как я начну разговор? Видано ли такое у нас в горах? Давай отложим до завтра…
— Ты что уперся, как ишак? Других на комсомольских собраниях учишь жить по-новому, а сам за старые обычаи держишься?
— Фу, ну и человек ты. Ладно, уговорил. Пожелай мне доброго пути, а делу своему успеха.
— Не своему, а нашему. Иди, я уже помолился.
Асланбек стоял у калитки, прислушиваясь к удаляющимся шагам друга.
Оставшись один, он вспомнил о матери, сразу же подумал с тревогой, что ему прежде следовало посоветоваться с ней, с Хамби, наконец, с теми, кто принадлежал к роду Каруоевых. Ах, какая досада. Пожалуй, Буту уже выложил Джамботу, чего ради пришел. Как теперь он объяснит матери свой поступок? Как посмотрит в глаза Хамби?
Вскоре в темноте послышались быстрые шаги, и перед ним вырос Буту. Асланбек схватил его за руку:
— Договорился? Согласен?
— Он меня прогнал, мальчишкой обозвал. Опозорился я с тобой.
— Ах так!
Делом одной минуты было для него вернуться к калитке. На стук вышел отец Залины, в доме не было другого мужчины.
— О, Джамбот!
— Иду, иду. Что-то не узнаю, кого привел бог?
— Асланбек я.
Шаги за калиткой стихли. Что это значит? Должен же хозяин впустить гостя… Лязгнула задвижка.
— Входи.
— Прости, что так поздно.
— В доме горит свет — значит, гостя ждут в нем..
— Да будет доброй твоя ночь, Джамбот.
— Пусть исполнятся для тебя желания того, кто любит..
— Спасибо.
Решимость не покидала Асланбека, наоборот, он готов был остановить Джамбота и прямо тут, во дворе, сказать, с чем пришел. Пока они войдут в дом, а там начнутся разговоры о погоде, последних новостях, потом подадут угощение и уже после третьего тоста он получит право говорить.
Но Джамбот уже остановился перед раскрытой дверью:
— Хозяева, бог послал вам гостя!
Мужчины вошли в дом.
Хозяйка внесла керосиновую лампу, молча, легким поклоном приветствовала гостя и, когда он ответил ей, так же бесшумно вышла.
Мужчины уселись за столом друг против друга.