Стройное тело индианки рухнуло на землю мешком – убивший ее индеец и не подумал ее подхватить. Маленькая девочка, за руку которой держалась женщина, не издала ни звука, лишь расширившимися глаза глядя на убийцу своей матери.
Ирокез ухмылялся – нагло и победоносно. Наклонившись над трупом, он одним рывков выдернул томогавк, брезгливо вытер его об бедро и убрал за спину. Потом достал длинный острый нож из-за голенища мокасин и быстрым ловким движением срезал с почившей скальп.
Этот воин был молод и даже по-своему красив и именно это сочетание так шокировало и ужаснуло Анну – вид юноши, которому, наверное, было лет 15, с прекрасной фигурой и ясными глазами, с красивой, даже изящной прической, многочисленными украшениями на груди и руках и капающий кровью ошметок кожи с густыми волосами – это зрелище завораживало и больше напоминало видение из безумного кошмара, чем реальность.
Сихра, заметив состояние француженки, покачал головой и понимающе прищелкнул языком. Слегка качнулся, приближая губы к ее уху, и едва слышно зашептал:
- Молодежь нынче не та пошла, Ано. Она жестока и кровожадна и требует мести.
- Но ведь она… - девушка возмущенно указала в сторону трупа с ребенком, который продолжал цепляться за мать, - Она ваша землячка! Разве ваша вера не говорит вам не убивать женщин?
- Ты видела ее одежду, Ано? – просто и равнодушно проговорил индеец, презрительно сплюнув, - Она из племени каманчи. Сейчас их осталось не так много, но когда-то они были нашими злейшими врагами. Возможно, ее муж или отец убил десятки моих сородичей. А если бы ребенок был мальчиком – та же участь постигла и его.
Анна порывисто схватилась за бахрому на рукаве Сихры. Ужас наконец-то отпустил ее и теперь она была полностью под властью охвативших ее чувств и эмоций – а именно беспокойства за маленькую индианку.
- А что вы сделаете с девочкой? – пытливо спросила она.
Индеец пожал плечами.
- Ничего. Зачем нам каманчи? Она останется здесь, с матерью, и в итоге умрет от голода, или холода, или в пасти диких зверей. Нам не интересна ее судьба, Ано.
- Позволь мне взять ее с собой! – горячо проговорила француженка, устремляя свой ярко-синий взор прямо в глаза воина. При этом так сильно расширяя их и сурово поджимая губы, что даже суровый ирокез содрогнулся.
Маленькая и миловидная, на вид хрупкая и нежная, она очаровывала и иногда очень сильно пугала. Необычная для бледнолицей внешность с легкостью заставила его возжелать ее в качестве отличного товара, но за два дня их путешествия он не один раз уже задумывался – а не совершил ли он ошибку. То, как бесстрашно она смотрела и говорила с ним, должно было раздражать. Но вместо этого странное чувство благолепия накрывало с головой.
Вот и сейчас она поступала совсем не по-женски и нетипично для бледнолицей – вместо слез и истерики, она требовала… Да-да, именно требовала, а не просила, отдать ей проклятую девчонку.
О, как же Сихре хотелось сказать категорическое «нет», но великие Духи словно сомкнули своей всесильной рукой его уста – ни одного слова не могло вырваться из груди индейца. Поэтом в итоге он просто кивнул и отозвал война, дернувшегося было в сторону Ано, когда та стремительно побежала в сторону маленькой каманчи.
- Оставь, - приказал он громогласно, - Будет ей игрушкой, коль так хочет.
3
Анне давалось их путешествие не настолько легко, как она старательно показывала. И хотя мягкие полусапожки предназначались для и продолжительной ходьбы, и для непростой дороги, ноги ныли, да и спину нещадно сводило судорогой. Потому-то, заметив маленький индейский лагерь, она не удержалась и блаженно вздохнула – может, её хозяин будет настолько добр, что позволит хотя бы немного отдохнуть да выспаться не на голой земле, а на толстых шкурах под пологом вигвама и погреться близ теплого очага.