Широкая ладонь с длинными пальцами опустилась на упругое женское бедро и сжала его. Опустилась ниже, на мягкие ягодицы, ласково и аккуратно погладила. И эта ласка была настолько приятной, что мужчина не сразу осознал, что и его обняли нежные и тонкие руки. А потом он встретился взглядом с глазами цвета бескрайнего весеннего неба. Они были немного затуманены и все же смотрели привычно пытливо и внимательно, будто проникая в самую душу. О, духи! Если бы Омана знала, какую власть они имели над ним! Воспользовалась бы она ею? Или отводила бы свой взор, отчего-то стыдясь этого и смущаясь?
Но сейчас они смотрели хоть и неуверенно, но со своеобразным вызовом.
- Довольно компрометирующая ситуация, - пробормотала она по-французски.
И хотя вождь не понял ее, слегка хриплое от переохлаждения звучание ее голоса отдалось пульсацией внизу живота. Но лицо мужчины осталось беспрестанным, лишь пытливые глаза вглядывались в самую серую глубину девичьего взора.
Анна вздохнула и на мгновение опустила ресницы, одновременно подавшись вперед. Мягкая и упругая грудь с острыми вершинами сосков потерлась о твердую грудь вождя, а мягкие губы неуверенно прижались к широкому рту в неловком поцелуе. Волку была незнакома эта ласка и на секунду он замер, прислушиваясь к ощущениям. Неприятно это не было. Как и то, что острый язычок мягко скользнул по его губам, забавно щекотя и обводя контуры.
Широко раскрытыми глазами он бдительно следил за странным выражением лица девушки. Расслабленное и немного смущенное, оно в одно мгновенной расцвело красками на скулах, но легко читаемая решимость не могла не восхитить. И индеец позволил ей и дальше проводить свои странные исследования.
Выпростав из-под одеяла руку, она повторила касания своих губ пальцами – провела по губам, слегка нажимая и ощупывая, будто слепая. Потом прошлась ими по подбородку, щеке и скуле, пока не зарылась в густые, не выбритые на висках волосы. Коснулась затылка и шеи и провела по тугим узлам плечевых мышц.
Мягкие подушечки вызывали дрожь и вожделение, и рефлекторно вождь сильнее сжал собственную ладонь на женских ягодицах, вызвав тихий и сладкий грудной стон.
Их тела – белое и бронзовое – переплелись еще сильнее. Бедро девушки оказалось на бедре вождя, а его естество – плотно прижатым к плоскому животу. Тело бледнолицей сильно отличалось от тела индеанки – оно было мягче и податливей и не такое горячее. Мягкий пушок внизу живота щекотал и будоражил, и Волк увеличил силу своих объятий, почти ломая хрупкое тело бледнолицей своими руками.
Вот только сама Омана не была против такого расклада, скорее наоборот. Порывисто вздохнув, она снова прижалась губами ко рту индейца и даже более того – осторожно и аккуратно проникла своим языком внутрь и коснулась его собственного языка.
Сильная дрожь прошила тело Волка. Он даже инстинктивно зарычал, но не от раздражения, а от волны сильнейшего желания. В одну секунду он резко опрокинул девушку на спину и навис сверху, не прерывая между тем их странного соединения ртами. Руки девушки крепко обняли его за голову, прижимая к себя и заставляя углубить поцелуй. А ее бедра гостеприимно распахнулись, приглашая и маня.
Он проник в нее медленно и легко, безошибочно определив девственность и непорочность ее тела. Ломая преграду, мужчина заставил француженку вздрогнуть и даже вскрикнуть. Наверное, он показался ей слишком грубым и Омане стоило оттолкнуть его, но вместо этого девушка только сильнее обняла его и глубоко задышала, выпивая дыхание из его легких.
И Волк не был против этого – щедро отдавал то, в чем она так сильно нуждалась.
Мужчина задвигался – сильно и порывисто, крепко обхватив ладонями мягкие бедра и наверняка оставляя на нежной коже синяки. Очередной рык раздался из его грудной клетки, но на этот раз стон девушки вторил ему, звуча в странной и древней как мир, гармонии.
Его кожа и близость, а также движения быстро согрели Омано – пришлось даже распахнуть одеяла. И Волк даже замер, пораженный вновь открывшейся ему красотой.
Языки зараженного им пламени очага отбрасывали на белую кожу удивительные отблески, создавая ни с чем не сравнимые узоры. Раскрытая и обнаженная, расслабленная и сгорающая от страсти, девушка была как никогда прекрасна. Она больше не испытывал боли, но – была погружена в невероятное наслаждение. Та беззащитная поза, в которой она оказалась, делала ее одновременно слабой и притягательной, заставляя порочно ревновать даже к Духам, что могли стать свидетелями такой красоты в разыгравшуюся нынче ночью непогоду. Желание скрыть, спрятать ото всех и вся, накрыло вождя с головой и, позволив себе полюбоваться наготой лишь несколько секунд, он прижался своим телом к ее, укрывая и закрывая собой и уже сам прильнул к женским губам в глубоком и страстном поцелуе.