Ангел-хранитель появился вовремя.
— Ты больше так глубоко не забирайся, — помогал он Судских выбраться наверх. Подросток, а сильный. — Даже мы без предупреждения не делаем этого. Здесь дьявол пошаливает, гадкие места…
Когда посветлело, они остановились. Только тут Судских передохнул и успокоился.
— Спасибо тебе, — поблагодарил он парнишку, разглядывая его.
— Не за что, — беспечно ответил тот. — Для того я и ангел-хранитель. И только твой, конечно.
Парнишка был одет в коротенькую юбчонку, вернее, охвачен куском легкой материи с прорезью для головы и стянут пояском по талии. Получалась юбчонка и безрукавка одновременно, и это было удобно для крылышек, трепыхавшихся у него за спиной.
— Как тебя зовут? — спросил Судских.
— Тишкой, — свободно ответил он.
— Тишкой?
— Вообще-то я Михаил, но я — это ты в прежней жизни.
— Ничего не понял, — затряс головой Судских.
— Да все просто. В прежней жизни ты дожил до двадцати четырех лет, грехов за тобой не водилось и Всевышний назначил меня твоим ангелом с переходным именем Тимофей.
— И когда же я жил в прежней жизни?
Судских поразили черты лица Тимофея. Они удивительно напоминали ему сына с фотографии, сделанной в день поступления в мореходное училище. Такое же открытое для грядущих событий.
— Да-а-вно! — охотно отвечал Тишка. — Я тут засиделся, поджидая тебя. Четыреста лет назад. Мало ты прожил, но здорово!
— И кем я был? — заинтересовался Судских.
— Воеводой-ратником. Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. Сам Всевышний тебе место царя-объединителя прочил. И не получилось… Дьявол козни строил, людской беспечностью усыпил.
Судских задумался, вспоминая, что слышал он о Скопи-не-Шуйском. Практически ничего. Действительно, иваны, родства не помнящие. Огорчение проступило на его лице, и Тишка сказал:
— Не огорчайся, княже. Ты был хорошим полководцем, освободил Москву от тушинского вора. Тебя все любили. Ты был удачлив. Ты и сейчас удачлив. Всевышний оберегает тебя.
— А что же лет так мало отпущено было в прежней жизни?
— Тебя отравила жена бездарного твоего родственника. Сущий выжидал четыреста лет, чтобы дать тебе новую жизнь. И опять ты не уберегся. Но сейчас Он не может ждать, и ты поэтому жив. Сам архангел Михаил тебе потворствует, оберегает. А ты без меня нигде больше не расхаживай. Тут небезопасно, в хлябях нижних.
— Спасибо, Михаил Васильевич, — не смог Судских назвать своего охранителя Тишкой, своего именитого предка…
— Не за что, — опять беспечно ответил Тишка. — Только ты называй меня, как положено, Тишкой, Всевышний велел, чтобы сглаза не было, и мы еще поговорим, как от злых женщин обороняться. Я тебе всегда помогу, за четыреста лет многое ведаю, тебя ожидаючи.
— Тогда объясни, почему со мной внизу не разговаривали? Сам Иисус разговаривал, а эти — нет.
— Это просто, — охотно взялся пояснять Тишка. — В том ярусе Всевышний собрал всех, кто пренебрегал разумом ради сиюминутной пользы. Творец возложил печать молчания на их уста. У нас ведь тоже и волнения здесь, и битвы. В нижнем ярусе вроде заложников. Они пособники Аримана. Победит Отец наш, их выпустят. А случается, их меняют на ратников архангела Михаила. Тебя, к примеру, на Илью Трифа разменяли.
— На кого? — не поверил Судских.
— На Трифа, — обыденно повторил Тишка. — Он в ад запросился, его и отпустили. Насильно мил не будешь. Теперь он служит Ариману по знаниям своим, а они-то посильнее, чем у тех, кого ты встретил в нижнем ярусе… Триф — фанатик.
— Печать молчания? — переспросил Судских, и Тишка кивнул. — Но мне надо знать о том секретном заседании Политбюро! Как же познавать тайны, если владеющие ими молчат? А Брежнев, Андропов?
— Все намного проще, — не находилось тупиков для Тишки-ангела. — Андропов там же, а Брежнев, хоть и не там, ничего не знает. И что ты хочешь узнать от вождей? Они никогда не говорят правды, обеляют свои поступки, ссылаясь на государственные интересы. Зато ближайшие помощники знают все и охотно раскрывают тайны. Пошли со мной, найдем такого…
Они двинулись вверх легким шагом. Развиднелось лучше, кисея посветлела, перестала липнуть к Судских.
— Майор! — позвал Тишка.
Появился высокий человек с непроницаемым, надменным лицом и стал по стойке «смирно!», одетый, однако, в спортивный костюм.
— Слушаюсь! — ответил он, глядя в упор на Судских. Маленькая дырочка в правом височке кровоточила.