— Видишь меня?
Судских увидел нечто, похожее на громадное табло с мерцающими огоньками по всему полю. Звучал голос, и огоньки меняли цвет и накал, тогда Судских успевал составить из огоньков портрет. Лицо возникало неожиданно, и вначале Судских не успевал запечатлеть его.
— Вижу, — ответил он. — Ты Бог?
— Не огорчай меня, не задавай вопросов. Я жизнь, и ты мое проявление. Для меня все живущие одинаковы, часть меня Сущего, и подчиняются мне покорно. Иначе я не Бог.
Судских не испугался, не почувствовал замешательства: наоборот, дерзость спешила проявиться. Вопросов задавать нельзя, тогда он нашел другой способ диалога.
— Я наблюдал другое в жизни. Одни подчиняются, другие бунтуют, — говорил он неторопливо. — Одних ты приблизил, других отталкиваешь.
— Неправда. Это придумано хитроватой земной сущностью. Как я могу любить свои глаза и забывать ноги? — Огоньки составились в портрет с добрыми глазами Ильи Трифа, и Судских осмелел больше.
— Некий народ божится твоим именем, называя себя избранным.
— Будь проще. Если бы эти люди умели плавать под водой, как рыбы, и летать, подобно птицам, тогда бы им можно верить. Не имея таких качеств, это племя дурачит остальных. Простите его, оно избрало свой способ выживания. Нельзя же уничтожать без надобности лягушек за то, что они мерзко выглядят. Я никого не уничтожил за хитрость или дерзость, любая особенность делает живущих сильнее или слабее от того, как они распорядятся своими особенностями.
Огоньки на табло высветились в лицо Георгия Момота. Он не назидал, а излагал естество проявлений.
— Мой отец сказал, что мне уготовано стать Ноем…
— Он предполагал. Я располагаю. Но верительных грамот в путь не дам. Ноя придумали для изначальной легенды об избранности. На самом деле один реально мыслящий человек взял в долгую дорогу запас еды и живности: кур, свиней, коз, обязательных козлов, капусту и так далее бессчетно. Улитки забрались в ковчег сами, сами заползли змеи и хитрюги ежи, птицы угнездились на снастях сами. Ничего я не повелел ему. Нужда заставила его ориентироваться по звездам, голод — поедать живность, когда кончились плоды, а траву съели животные. Лишних поедал Ной с семейством, но пары сохранил для будущего потомства. Много врали о Ное и не учли главного: как могло сохраниться ноево семя, если оно вырождалось при совокуплении? Брат обладал сестрой, а свекор невесткой? А те рождали запрограммированных уродов? Понятно ли тебе, что Ной не единственный человек, переживший Потоп? Очаги жизни оставались везде, выжившие общались с пришлыми, и никаких избранных не было. Не имею я права вмешиваться в естественную эволюцию, но могу остановить процесс, если он грозит уничтожению жизни, меня самого то есть! Ты оказался на кончике моего указательного пальца, я чаще вижу тебя, вот ты и сподобился быть в поле моего зрения чаще других. Это понятно тебе?
— Конечно, — впитывал мерцающие огоньки Судских. Они собрались в лицо Гречаного, и будто бы золотая коронка блеснула в усмешке.
— Понимай, как хочешь. Книга Жизни беспристрастна. Это не придуманная людьми Библия. Книга Жизни не принуждает верить.
— Но из Библии мы узнали о Книге Жизни, — возразил Судских.
— Хвала умным, умеющим читать между строк. Почему же вы до глупости возвеличили «Капитал?» Не поняли обмана?
— Порой трудно идти прямым путем, привлекают обходные тропы, — заступился за сограждан Судских. — За то и наказаны.
— Блуждаете, ведомые ложными пророками, вспыхнула другая усмешка на табло: кривая Воливача. Потому не надейтесь па ложные учения. Они отдаляют вас от сущности, от меня, источается тепло планеты, и вот уж ни вас, ни меня нет.
«Как же запастись советом выжить?» — хотелось спросить Судских. Тогда он поступил иначе:
— Ты сохраняешь нас, мы оберегаем тебя, Сущего.
— Правильно. Не молитесь только на один уголок возлюбленный. Я ведь не только могу повелевать указующим перстом, но в носу им ковыряться тоже удобно, — услышал Судских, и огоньки на табло сбежались в отцовскую улыбку с оттенком превосходства.
— Я понял тебя, Сущий, — ответил Судских. — Власть над Сущим дается тем, кто не творит идолов. Никакая религия не даст превосходства над другими народами.