— Под патриота работаешь? — старался обрести уверенность Судских. — Ты спровоцировал перестрелку!
— А тебе все можно? Я тебе не завидую, — отвернулся от Судских красномордый, и только теперь Судских увидел на его рукаве замусоленную повязку дружинника.
— Погань! — выдавил Судских и пошел к Милицейскому «газику». Люди почувствовали разрядку, поднимались с грязного снега, оглядывались, не пытаясь, правда, уходить. Водитель Судских для острастки держал автомат над головой.
Происшедшее не укладывалось ни в какие рамки. Спокойный, выдержанный, один из высших офицеров самой привилегированной службы по собственной инициативе влез в кучу дерьма. Убит милиционер, ранен дружинник. Ради чего? Ради чего он полез в эту кашу, кому чего доказал?
Тут не наскок, а Судских это отлично понимал, требовалась систематическая работа. Только опять же — против кого и чего? Засасывает общая инерция движения, и вся Россия несется по бездорожью, лишь немногие сумеют вытащить ноги из грязи. Те, кому известны правила этой нелепой игры. Тому, кто их подсовывает всем.
Раздражение не оставляло Судских даже тогда, когда он нашел верный ход в этой дурацкой истории. По милицейской рации он связался с Управлением «милиции нравов», велел срочно разыскать полковника Мастачного. В ожидании он невесело оглядывал скудное нутро милицейского «газика». Да, это не их джипы со всеми наворотами, с кондишином и холодильником, и даже не его «Волга»…
Под водительским сиденьем он углядел уголок папки, вытянул ее и опешил, уставившись в текст вынутой из папки бумаги. Точно такой он читал с полчаса назад.
— Кто водитель? — крикнул он милиционерам.
Оглянулся столбик-суслик с соплей под носом.
— Ко мне!
Суслик прителепался.
— Откуда? — показал ему листовку Судских. — Только сразу отвечай, не крути: пристрелю.
— Так майор Веденцев дает. Как на дежурство заступаем.
— Кто такой майор Веденцев?
— Замначальника отдела по оперативной работе.
— Красиво устроились, сукины дети! Кто расклеивал?
— Все по очереди, — подтянул соплю суслик.
— Полковник Мастачный на проводе! — захрипела рация.
— Здесь генерал Судских.
— Да, Игорь Петрович, — неуверенно откликнулся Мастачный.
— Тут инцидент у нас вышел с группой майора Веденце-ва. Двое убитых, один раненый. Лично выезжайте на место происшествия и лично разберитесь. Я напоминать не буду, — с угрозой в голосе закончил Судских.
— Как не понять, Игорь Петрович? Будет исполнено в лучшем виде. Во что бы то ни стало! — бодро врубился в подтекст Мастачный.
— Майора Веденцева сюда же. Действиям старшего нашей оперативной группы не прекословить.
— О чем вы, Игорь Петрович? — торопился засвидетельствовать уважение Мастачный.
Можно было уезжать, не дожидаясь продолжения, время поджимало, но глаза непокорного красномордого следили за ним неотступно. Он так и оставался стоять на одном колене, придерживая рукой раненое плечо. Запекшаяся кровь облепила растопыренные пальцы, и словно ог горящих этих глаз спеклась кровь.
Первой с воем подъехала санитарная машина, минутой позже — опергруппа во главе с Бехтеренко. Вкратце обсказывая суть происшедшего, Судских наблюдал исподволь, как делали перевязку красномордому, как оттащили от убитого женщину без чувств и усадили под киоск, как уложили забитого на носилки, а на другие убитого им ефрейтора. У первого бородка вздернулась к небу, словно требовал мертвец отмщения, лицо ефрейтора было просто усталым от земной суеты. В сторону красномордого Судских не хотел глядеть. Уже понял: там его встретит взгляд приговоренного стрельца с картины Сурикова «Утро стрелецкой казни».
— Натворил ты, Игорь Петрович, — выслушав Судских, участливо заметил Бехтеренко. — Не отмоешься.
— Не собираюсь. Пусть Мастачный отмывается, — раздраженно ответил Судских и протянул Бехтеренко папку: — Держи.
— Эге! — оценил содержимое Бехтеренко. — Откуда?
— Менты расклеивают. Сделаешь так… — Он чуть помедлил, обдумывая распоряжение. — Подъедет Мастачный, с ним майор Веденцев. Майора сразу под арест вместе с этими… — он показал кивком головы на милиционеров, — сусликами. Сам останешься, пока Мастачный не проведет дознание. Не вмешивайся без нужды, но у нас с Мастачным договор: ты — старший.
— Понял, Игорь Петрович, — поправил автомат под рукой Бехтеренко. — Не заржавеет.
— Тогда я поехал. Пора, — кивнул Судских. — Со стрельцом вот только попрощаюсь…
На недоуменный взгляд Бехтеренко он не ответил.