В клубе битком, дети и подростки сидят перед первыми рядами на полу – зато поближе к экрану. Фильм называется «Поющие под дождем». И это замечательный фильм. Криста положила голову мне на плечо.
Джин Келли танцевал под дождем и жонглировал зонтиком. И пел. Как он пел!
- I’m singin’ in the rain… Just singin’ it the rain.
Что за невероятное чувство быть счастливым снова. Я смеюсь над облаками, что сгустились надо мной… Ведь солнце в моем сердце, и я готов к любви… Я пою под дождем. Пою под дождем.
Криста подняла голову.
- Тимур!
Я вздрогнул. Георгий Иванович тяжело дышал.
- Парень, - он положил мне жесткую ладонь на плечо. – Там…
И я все понял. Тип в шляпе стукнул в местный отдел Шараги. А может, набрался храбрости и позвонил в городской.
- Очкастый?
Дед Готя кивнул. На его лице светились кадры из фильма, Джин Келли пел и танцевал. Беззаботный.
- Человек пятнадцать приехало. В ОЗК и противогазах. С автоматами.
Черт.
- Идите за мной, - сказал старик. – За клубом мотоцикл.
…Мы неслись по ночной дороге, бледный свет фары «урала» немного рассеивал темноту. Криста сидела за спиной деда Готи, я в коляске («ты тяжелее, для баланса»). Наши круглые рюкзаки я держал на коленях.
Вдалеке я слышал гул лопастей вертолета. Вертолет прошел в одну сторону, затем в другую. Луч прожектора шарил по земле. Похоже, за нас взялись всерьез.
Дед Готя убавил свет до минимума. А потом совсем выключил фару. Мы ехали сквозь ночь под убаюкивающий (и тревожный) рокот двигателя. Дорога была в ямах и лужах, я бы их ни за что не разглядел. Но для деда Готи это была привычная штука. Он аккуратно и виртуозно объезжал ямы, манипулируя рукоятью газа и тормозом, словно профессиональный мотогонщик.
- К переезду, - сказал я. Дед Готя кивнул. В своем красном шлеме с белой полосой и в летных очках он выглядел как рыцарь-крестоносец. Наконец, мы приехали.
- Вы тихонько здесь, - сказал дед Готя. Мотоцикл он глушить не стал. Обнял Кристу, поцеловал в макушку «прощай, внучка». Мне крепко пожал руку. Я посмотрел в его глаза – и мне стало грустно. Словно я прощаюсь с собственным дедом.
- Будьте счастливы, дети, - сказал дед Готя на прощание. Погазовал. – А я там дальше, в другой стороне покатаюсь. Подальше от вас. Только уже с фонариком. Пущай ловят старого танкиста.
Он кивнул нам, надвинул очки на глаза и поехал. Вскоре его «урал» и его упрямая спина исчезли в темноте. Словно темнота его проглотила. Ам, и нет.
Ясная ночь – беда для беглецов. Меня бы вполне устроила облачность, или даже дождь. Где-то вдалеке опять прошел вертолет, гудя как огромная стрекоза. У меня даже затылок свело от этого звука.
Мы с Кристой устроились в кустах, недалеко от переезда. Стрекот кузнечиков.
- Что ты там делал? – спросила Криста. – Прошлой ночью?
- Ничего, - буркнул я.
- Не умеешь ты врать.
Я хотел огрызнуться, но не придумал, что сказать.
- Ну, и ладно.
- А я к тебе зашла, а тебя нет.
- Зачем?
И только потом я сообразил, зачем. А меня там не было.
Если бы была олимпиада по чувствам, я стал бы чемпионом сожалений.
- В какой поезд сядем? – спросила она небрежно. – Давай, ты же все знаешь…
Я покосился на нее. Мы что, теперь вместе?
Странно это. Тревожно почему-то.
И чудовищно хорошо…
Мы стояли на перегоне. Воздух пах сырым лесом, грибами и чуть-чуть креозотом. Ядовитый запах, но мне нравится. Мы пропустили уже два состава – они казались мне подозрительными. Пока я не увидел третий – свет его фонарей отразился от знака, на мгновение осветил красную полосу на локомотиве. То, что надо. Это один из «диких». Товарняк. Не самый безопасный, но сейчас выбирать не приходится.
Поезд притормозил. Я добежал до вагона-теплушки – ухватился за ручку и рывком сдвинул в сторону дверь. Вперед! Закинул свой рюкзак и рюкзак Кристы. Одним движением забросил себя внутрь. Повернулся и протянул руку Кристе.
- Быстрее! Ну!
Поезд дернулся и начал набирать ход. Криста протянула руку. Я рывком поднял Кристу в вагон. Ух.
От резкого движения у меня заныло плечо. Поезд ускорялся – в раскрытую дверь врывался прохладный воздух. Скоро осень. Я бросился и закрыл дверь. Бам. Стало немного тише.
- Смотри-ка, - сказала Криста. Я обернулся. В «диких» поездах по большей части пустые вагоны, но иногда тут бывают интересные вещи. Часть из них оставили бродяги вроде меня, но бывают и сюрпризы.
Я даже не удивился.
- Зонтик.
- Да. И еще один. Тут их много.
Я засмеялся. Вот так совпадение.
В следующий момент поезд качнулся, перестук колес стал тише. И вдруг одна часть вагона стала медленно подниматься. Криста оглянулась. Она почувствовала, что-то не так.