Свой путь по каменистой дороге он продолжал уже лежа, но ожидаемого облегчения не наступило. Скоро он почувствовал себя совсем худо и подумал, что вообще может не добраться до святыни и не будет у него жены, а у Аквитании наследника. С грустью посматривал он вперед, трясясь на носилках.
Элинор в четырнадцать лет — богатейшая наследница в Европе. Ему бы довольствоваться имеющимся. Нет сына-наследника — зато есть дочь, лишь с тем недостатком, что она девочка. Не довольствуясь тем, что послал ему Господь, он и предпринял эту поездку, из которой, он начал подумывать, ему уже не вернуться.
Тяжкие предчувствия постоянно возвращали его мыслями домой. Что будет, если он умрет? Как только это случится, появится много охотников до богатств герцога. Юная, желанная и сверх всего богатая Элинор останется беззащитной. Ловкие мошенники устремятся со всех сторон; он представлял, как наглые и самонадеянные авантюристы будут штурмовать его замок, хватать гордую Элинор и принуждать ее сдаться. Существует такой, кто сможет одолеть Элинор? Конечно, если окажется, что у него есть помощники в этом грязном деле. Эти мысли сводили герцога с ума.
Кто защитит ее? Его брат Раймон — в далекой Антиохии. Если бы брат был здесь! Он был до некоторой степени героем, и герцог часто думал, что его отцу следовало бы завещать Аквитанию Раймону. Высокого роста, от природы изящный, с утонченными манерами, прославившийся как участник первого крестового похода. Женившись на Констанце, внучке Богемонда, теперь правит Антиохией. Рассчитывать на помощь Раймона из далекой Антиохии не приходится.
Неужели он в самом деле умирает? С каждым днем он в этом убеждался все более. Дышать ему становилось все труднее; порой он не мог сказать точно, находится ли он на пути в Компостелу или вместе с герцогом Анжуйским ведет сражение за Нормандию. Когда сознание возвращалось, он понимал, что до Компостелы ему уже не добраться. Грехи ему будут отпущены, но за это он должен будет заплатить жизнью. А пока он жив, ему следует подумать о судьбе Элинор. Он должен просить помощи у самого могущественного человека Франции — у короля. Надо, чтобы Элинор стала женой сына короля. Он не сомневался, что это предложение будет с радостью принято. Людовик давно поглядывает на земли Аквитании, а такая помолвка сама собой принесет аквитанские владения французской короне.
Герцог подозвал к себе двух самых верных рыцарей.
— Скачите скорее в Париж, и пусть там знают, что вы от герцога Аквитанского. Тогда король сам примет вас. Возьмите это письмо, но если оно потеряется по дороге, передайте ему на словах, что я хочу, чтобы его сын и моя дочь безотлагательно обвенчались. Боюсь, дни мои сочтены, и, если эту женитьбу быстро не устроить, Элинор может достаться другому.
Отправив послание, герцог облегченно вздохнул. Если он умрет, Элинор останется в добрых руках, будущее дочери обеспечено.
Людовик VI, по прозванию Толстый, лежал на кровати и тяжело дышал. Он жалобно стонал и сокрушался, что позволил себе так растолстеть. Любил хорошо поесть и никогда не ограничивал своего аппетита. Теперь он тосковал по дням юности, когда он мог без труда вскочить на коня; сейчас нет такого коня, который бы выдержал его. Но роптать на судьбу уже поздно. Конец близится.
Он часто повторял своим министрам, что, знай он в молодости, что его ожидает, и имей он силы в зрелые годы, он бы завоевал много королевств и оставил Францию много богаче той, которую он получил, вступив на трон. Но как говорится в старой пословице: если бы юность умела, если бы старость могла… Теперь же ему только остается привести все дела в порядок и благодарить Господа, что дал ему наследника, кому можно передать страну. Во всем королевстве его зовут Людовик Молодой, а его самого — Людовик Толстый. Он, конечно, не всегда был толстым, как его сын не всегда будет молодым; это всего лишь прозвища им на сегодняшний день.
Молодому Людовику шестнадцать лет, отроческие годы он провел в Нотр-Даме, увлеченно и серьезно занимаясь религией. Он собирался стать служителем церкви, а совсем не правителем, ведь у него был старший брат. Но его планы в одночасье рухнули. Судьба приготовила ему совсем иной удел.
Аббат из Клэрво по имени Бернар, имеющий привычку яростно бранить всех, кто думает иначе, чем он (а кто лучше правителей знает, сколь неудобны бывают такие прелаты, потому что между церковью и государством постоянно происходят трения), предсказал, что корона не достанется старшему сыну короля, а перейдет его брату Людовику. Король обеспокоился, потому что предсказания Бернара сбывались; сбылось и это. Однажды наследный принц Филипп возвращался с охоты, и в Париже выскочившая внезапно на дорогу свинья испугала его лошадь. Филипп упал с коня, ударился головой о камень и тут же умер.