Сейчас контора не казалась такой грустной и заброшенной. Кто-то сидел на диванчиках в холле, кто-то уже общался со своими наставниками. Меган тут же нашла своего парня и подошла к нему. Тот беседовал с каким-то юношей довольно приятной внешности, на рубашке виднелся бейдж, а на нем написано имя - "Ихфис Орел".
День обещал быть интересным, ведь Меган должна была погрузиться во всю эту адвокатскую работу. Она ее представляла такой же, как и в сериалах. Сплошные интриги, поиски улик и перепроверка уже найденных, артистичные выступления в суде. По правде говоря, она знала лишь один по-настоящему классный сериал про адвокатов – «Как избежать наказания за убийство». И само знание, что работа может быть такой захватывающей, вело ее сегодня на стажировку с улыбкой на лице.
*
Оливер же не был столь оптимистичен, поскольку все еще писал вторую часть триптиха. Для него утро было вполне обычным. Всю неделю и выходные он провел в мастерской, куда снова направлялся. Саманта порой заходила к нему, приносила еду, порой они сидели и болтали часы напролёт. Но это лишь оттягивало неизбежное. Зайдя в помещение, Оливер поставил стул перед полупустым полотном и сел. Такой же узкий длинный прямоугольник, как и средняя часть триптиха. В принципе не было ничего сложного в том, чтобы взять и продолжить писать, но что-то держало парня, никак не отпускало. Возможно, эта была постепенно накатывающая депрессия. И пока она полностью не поглотила художника, Оливер решил немного "покалякать". Так он называл экспрессионизм и сюрреализм на листочках А3-го формата. Он прикрепили пару таких листов на соседней стене и нанес краски на палитру. Он даже понятия не имел, какой цвет выбрать, и решил начать с красного.
На столе в центре помещения стоял большой стол со всевозможными инструментами и кистями. Ближе к центру лежали крупные предметы типа валика или пульверизатора, а чуть справа валялись различные кисти, никак не систематизированные. Чуть ниже пара кружек, тарелка с фруктами, различные скребки, мастихины, пара канцелярских резаков. Чуть левее лежали различные шпатели размером от пяти сантиметров до пятидесяти. А на полу под этим же столом стояла банка с лаком и хаотично расставлено с дюжину баллончиков с краской.
Справа от входа было длинное окно, а вдоль него светло-зелёный диванчик, можно сказать салатовый, а по бокам стояли длинные низкие тумбы. Под высоким потолком виднелись лампы, уходящие своим началом глубоко ввысь к балкам.
Оливер сделал пару шагов назад, оценивая проделанную работу. И, взяв черный баллончик, равномерно покрыл лист черным цветом. Набрав на кисть вновь красную краску, он начал покрывать лист мазками. Это все очень походило на ад. На самый его низ, куда не проникает солнечный свет, где только кровь и страдания, где демоны смеются и пытают людей. Покрывая всю поверхность красно-коричневыми мазками, он аккуратно вывел чуть выше центра пару глаз, таких же кроваво-красных, пристально смотревших из тьмы. Оливеру вновь что-то не понравилось, и он открыл банку белил. Взглянув на них, он тут же покрыл ладонь краской и приложил ее к листку. Вновь сделав пару шагов назад, он взглянул на лист. "Вышло довольно сносно" - подумал он и повернулся к холсту. Он понял - в нем не хватало некой загадочности, некой искры, подводящей к голым женщинам.
Взяв чистую палитру, Оливер нанес на нее новую краску и продолжил писать картину. Считай сделано уже полработы, а названия нет. Он перебирал в голове всевозможные адекватные названия. Но, вспомнив Брейгеля, его "Сад наслаждений", парень решил назвать свой триптих "Вкушая плоды". Наверное, это была некая отсылка к Адаму, Еве и запретному плоду. Конечно, в "Ветхом завете" это действительно был фрукт, но недалёкие люди вполне скажут и иную интерпретацию "запретного плода". И вот работа пошла, всего лишь спустя неделю ничегонеделания.
*
Трудно жить, когда у вас ПТСР или саморазрушение, но куда сложнее, когда вы психолог, и у вас проблемы, которые вы осознаете, но не в состоянии решить. Вьес еле открыл глаза, взглянул на часы - было без семи минут девять. А это значило, что он в квартире один. Жена на работе, дети кто где - садик, школа, колледж. Рочер покинул одеяло и сел на краю кровати. Голова жутко болела, раздражающее солнце настойчиво светило в окно. Нацепив очки, он прошел на кухню. На столе стояла початая бутылка рома и кружка, рядом стояла поставленная Деборой баночка аспирина. Вытряхнув в ладонь последние две таблетки, Вьес выкинул баночку в мусорку. Зацепил взглядом еще пару бутылок рядом с ведром, Рочер принял таблетки и прошел в соседнюю комнату. Это был его кабинет. Ничего лишнего: стеллаж с различными полками и ящиками, сосновый стол, кожаное компьютерное кресло. Он подошел к стеллажу. Немного выше уровня глаз стояла небольшая коробочка. Взяв ее в руки, Рочер долго колебался, следует ли это делать. Но наконец, решившись, он достал из нее визитку некой Л. Браун. Поставив коробку на место, Вьес вернулся в спальню, ему предстояло встретиться с давней знакомой. Освежившись в душе, он решил надеть серую футболку вместо привычной рубашки. Взглянув в зеркало, он увидел неопрятного мужчину лет сорока с явным кризисом среднего возраста.