Начало конца
Для тех, кто это открыл
Все мы были подростками, детьми. Кто-то сейчас, кто-то пару лет назад, кто-то уже и не помнит, какого это было.
У всех есть проблемы. У кого-то они незначительные, у кого-то серьёзные. И встречаясь с ними в первый раз, у большинства начинается паника и непонимание, как же это осилить.
Хотите открою секрет?
Не бывает НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫХ проблем. Каждый воспринимает их по РАЗНОМУ. Но это не делает какие-то из них менее важными и трудными. Но каждый проходит их по разному. И это нужно запомнить.
Мы все разные. Это делает нас неповторимыми, особенными. Это делает нас ЛЮДЬМИ.
...
1584 год. Внешний мир.
В то время, как в нашем измерении, нашей реальности, наставал год и день смерти Ивана Грозного, не менее не более известная личность, которая здесь зовётся Иоанам Олсиином, также ждала свой смертный час. И нет, не от старости или болезни душевной.
Великий пророк Олсиин находился в своей усыпальнице, где ел, пил, спал и молился последние несколько недель, слушая Всевышнего.
Всё это время, эти 42 дня он молился. Нет, не для облегчения своей участи, не для перерождения души. Это был единственный способ связаться с ним, связаться с тем, кто властвовал над ним, его поддаными и всеми теми, кто существовал на той земле и на сдешней. Он слушал, молился и ещё раз слушал, без возможности задать встречный или какой либо ещё вопрос, кой бы смог дать точнее описание того чуда, что ждёт их.
А он молчал. Нет, не всегда. Бывало, "находил минутку-другую" для "разговора" с пророком. Тот же в свою очередь записывал все: до малейшего слова и слога, звука и шума, все то, что могло дать хоть какую-то надежду, пролить даже малейший лучик на ту беспощадную судьбу, что обещала вскоре нагрянуть на них.
И вот, настаёт тот день. Что на нашей земле, что на внешней совпала дата. Даже общий календарь, писанный специально Иоаном показывал, что дни эти совпали, несмотря на разность пор года, кои фактически не сменяли здесь один другого, а так же и разницу в длину времени их дня. И на том и на другом стояла злополучная дата - 18 марта.
Олсиин предначертывал тот день, этот день, что ему суждено настать, что ему придётся случиться. Он собрал вокруг своего храма-дворца всю свою охрану, своих подданных и тех, кто мог бы дать ему хоть немного времени. Остальным же велел выводить остальных жителей, женщин и дитей, больных и раненых, старых и немощных. Нет, это не была война, не стихийное бедствие. Это была вещь, что превышало понятие войны, оккупации и стихийного бедствия вместе взятых. И он знал, что это - им не одолеть, не пересилить. Всё, что они могли - так это стараться как можно дольше сдерживать данную кару.
В усыпальнице Иоана в этот день с самой ночи находился лучший посланник всей их страны. И с самой ночи, боясь не успеть к назначенному часу он писал, писал и переписывал, рвал и сжигал все то, что недостойно, неправильно было написано. Ближе лишь к рассвету он смог начать писать так, чтобы не порвать в бессилии новый лист папируса.
—Я, великий пророк и внешнего и чистого мира, уста Всевышнего, царства Хумороид, Иоан, рода Олсиина, наказываю прочесть это всем царям всех царств Внешнего и Чистого мира. Грядёт снисхождение Божие, спасение внешнего и чистого мира от порчи данной, поражающей и сжигающей все на своём пути. И имя ему - Олимпийское дитя. Да будет рождён он спустя четыре сотни и четверти века зим. И сила его будет несравнима с мощию иных дитей Олимпийцев. И в старости лет мужского полновозрения, его сила войдёт в свой Зенит. И очистит он и внешний и чистый миры, и да нагонит он страшия на Чистилище, и да станет он одним из Апостолов Верхнего мира, выполнив свое предназначение...
— Величие моё, голодные гончии прорвали первую линию обороны!
— Перенаправить лучников моего храма, а так же третюю линию обороны к стенам второй! Сдерживать наступление всеми силами! Всех тех, кто боится полечь в данной битве отпустить и вывести наименьшими возможными силами с линии фронта!
— Никто не просится покинуть линий фронта, Пророчий.
— Да прибудет с вами снисхождение Всевышнее. Буду молиться за вас, как допишу послание. Какого твоё имя, воин?
—Майкл, Пророчий.
— Твоё имя не будет забыто, Майкл. Теперь...
Стены усыпальницы схватила сильная тряска. Штукатурка на потолке начала осыпаться, стекла пошли трещинами.
— Беги же! У нас мало времени!
Воин поспешил удалиться, донести вести.
...по изгнанию легиона Думсдея и легата его...
—Даа уж, великий пророк называется, а даже он не смог правильно написать моё имя. Нет, такого кощунства я не допущу.