Скоро ее поле начнет цвести, но она этого не увидит. Это будет ее подарок наставнику и другу.
Жизнь научила Трейси ценить крупицы добра, которые может дать человек человеку, и не требовать большего.
Она улетала с легким сердцем. Трейси верила, что последняя глава в истории ее любви еще не написана. И если теперь им приходится расстаться, то сделают они это как люди близкие по духу.
— Ты действительно не хочешь, чтобы я проводил тебя до Афин? — с робкой надеждой на то, что она передумает, спросил Никос.
Она отрицательно покачала головой. На ее лице сияла таинственная улыбка. Никос видел, что она изменилась, но в чем заключаются перемены, он еще не знал.
Шесть недель они провели вместе. Томительные недели неуверенности и напряженных подозрений завершились этими шестью, исполненными теплотой и симпатией.
— Будет трудно, — предупредил Никос, намекая на ее прежние тревоги.
— Я справлюсь, — отозвалась она голосом той маленькой девочки, которая воевала с дедом за своего трогательного мопса.
— И почему тебе вздумалось непременно лететь одной?
— Потому что таков поступок взрослого человека, которому не на кого рассчитывать, кроме как на самого себя. Разве мой наставник меня не этому учил?
— Ты еще вернешься?
— Ты бы этого хотел?
— Я бы хотел, чтобы ты дала мне время.
— Я позвоню тебе, Никос, — она поцеловала его в щеку. — Пожелай мне удачи в небе и на земле.
— Она у тебя есть, не сомневайся в этом.
Он продолжал смотреть в небо, когда вертолет поднялся, и даже когда вертолет скрылся из виду и шум лопастей затих, он смотрел в далекую синеву. Но когда Никос повернул к дому, то вдруг почувствовал себя совсем одиноким.
— Что случилось, дядя Никос? Ты не болен? — спросил Ари, который последние несколько дней мыслями был уже далеко от Каламбаки. Юноша не мог дождаться того дня, когда уедет в Афины.
— Со мной все нормально. Дай мне, пожалуйста, ключ от номера, где жила Трейси.
— Собираешься перебраться к нам?
— Трейси сказала, что забыла кое-что, я обещал забрать.
— Сейчас принесу ключ.
Ари появился с ключом и сказал:
— А ведь она ничего не забывала. Мама сказала, что она все хорошо проверила перед тем, как сдала номер. Не понимаю, как ты мог ее отпустить, Никос, — тоном очень взрослого человека произнес Ари.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Где еще ты найдешь женщину, которая будет боготворить тебя?
— Это тебя не касается, Ари.
— Я бы мог понять, если бы ты не любил ее. Но ты просто слабак, Никос.
— Ты назвал меня слабаком, мальчишка?
— Я готов ответит за свои слова, Никос.
— Если ты прав Ари, то я еще и дурак.
— Если бы меня любила девушка так, как Трейси любит тебя, я бы целовал землю, по которой она ходит.
— Ты очень молод, Ари.
— Но и ты не безнадежен, Никос, если не упустишь ее.
Трейси терпеливо ожидала, пока соберутся все члены правления корпорации «Лоретто». Ее явный оппонент Винсент Морелли, взявший на себя исполнение обязанностей председательствующего с тех пор, как Диана Коннер отошла от дел, ударил молоточком, когда все были в сборе.
Перед каждым присутствующим лежала подборка документации, отвечающая повестке дня заседания.
Трейси Коннер...
Она была элегантна в скроенном по фигуре и выполненном в лучших традициях итальянского швейного искусства, т.е. дорого и женственно, деловом костюме. Цвет материи, созданный для ее необычной красоты, подчеркивал и нежный оттенок кремовой кожи, и ясность синих глаз, и пикантную яркость медной гривы волос. От нее исходила сила, над ней видал дух волшебства. Она не знала, как такое могло быть, но чувствовала, что это так. Она видела, что и для окружающих перемены, произошедшие с ней, очевидны.
Трейси переродилась. Свобода, заполнившая ее изнутри, встала на место страхов и вселила в нее уверенность. Трейси знала, что чем бы ни закончилось сегодняшнее собрание, она уже не будет прежней пугливой и безвольной мисс Лоретто с виноватым взглядом жертвы. Теперь она фермер, который приехал из Старого Света, чтобы покорить Новый, чтобы громко заявить о своих правах. Она знала, что встретит сопротивление, но ее это не пугало.
— Доброе утро, господа, — обратился председательствующий к правлению.
— Представьте меня всем, — распорядилась Трейси.
Она с первой минуты завладела всеобщим вниманием и не хотела его утратить.