Сон в очередной раз сморил дурманом пелены, и я провалилась в него, даже не поужинав. Проснувшись утром первым делам, пошла умылась и села за стол. Проверив, как там моя подружка и обнаружив её мирно спящей, накрыла одеялом и задумалась над собственной жизнью. Сколько же времени мне потребуется для того, чтобы пережить трагедию? Закопать те громкие слова внутри и не позволить им разрушить что-то новое и светлое? С болезненной досадой подумала о бывшем возлюбленном и направился в ванную комнату.
После душа немного отпустило и стало не до романтики. Суровая реальность набросилась на плечи нерешёнными проблемами. Олеся к тому моменту уже встала и приготовила лёгкий завтрак. Улыбнувшись ей, съела два бутерброда с сыром и выпила чашку свежесваренного кофе с какими-то специями. Хорошо встречаться с иностранцем, правда не всегда это кончалось сказкой. У неё вот не кончилось, а привычки остались. Но в слух ни о чём таком я говорить не стала. Лишь одобрительно улыбнулась и пошла собираться.
Облачившись с синюю рубашку и чёрную юбку, я вышла на улицу и вздохнула полной грудью. Пиджак болтался на плече, надевать его не стала. На данный момент у меня не было никакого желания придаваться унынью. Я практически разгадала загадку. Пусть изначально преступнику удавалось не оставлять улик, жертвы почти никак не были связаны между собой и зацепки отсутствовали. Сейчас всё изменилось! У меня появились доказательства, пусть и не пригодные для моего начальства, но весомые для Главка.
В жизни советского милиционера не могло быть никаких «что, если, но и возможно…». Здесь ценились только факты и прямые улики, доказывающие причастность того или иного человека. Даже любое логическое умозаключение нужно было доказать, что уж говорить о каких-то эфемерных догадках, строящихся на засекреченных накопителях двенадцатилетней давности. Садясь за руль, я ощутила сильнейшее раздражение, словно за мной кто-то пристально следил. Вот только улица была совершенно пустой, в столь ранний час. Закусив губу, я усилием воли заставила себя поехать прямо в управление, без попыток узнать наверняка, следят ли? Уже выходя из автомобиля, я увидела на крыльце Ломоносова. Расхаживая туда-сюда, мужчина нервно курил.
— Добрый день, вы ко мне? — спросила я, поравнявшись с ним.
— Да, к вам, здравствуйте, — остановившись, мужчина как-то странно прищурился. — Я хочу говорить с вами, но не здесь.
— А где? — удивлённо вскинула я бровь.
— Пойдёмте вон в то кофе, — указав взглядом на белое одноэтажное здание на другой стороне улицы, почти небрежно ответил Станислав.
— Издеваетесь? — прищурившись я с раздражением посмотрела на него.
— Нет, эта информация не для всех, — потряс головой подозреваемый.
— Хорошо, — пришлось сдаться, под таким напором.
Мы зашли в просторный зал, в котором витал аромат кофе и свежей выпечки. Было чисто и светло. Работницы только-только начали расставлять стулья после уборки. Показав удостовение я попросила уединённый столик, к которому нас тут же проводили. Станислав заказал два «корзиночки» и чайник крепкого чёрного чая. Мы заняли дальний столик, и я принялась ждать, чего же такого хотел мне поведать главный подозреваемый по делу. Это было необычно и весьма волнительно. Я бы даже сказала, что он меня заинтриговал.
— Я хочу попросить вас помочь мне, — тихо произнёс мужчина, глядя на меня чуть исподлобья, словно решал сложную задачку.
— Что вы имеете в виду под оказанием помощи? — откинувшись на спинку стула, угрюмо спросила я у него. — Она бывает разной, и я бы предпочла услышать полную версию.
— Понимаете, Анна Петровна чем больше я узнаю об этом деле, тем подозрительнее оно мне кажется, — Ломоносов говорил холодным и властным голосом, и я невольно подумала, что он, должно быть, хороший манипулятор. — Я должен признать, что у меня есть подозреваемые, которым выгодно подставить мою семью и опорочить честь моей жены.