— Библиотека разрушена, — Лео заломил руки, полностью переключив внимание на Александра. — Там словно бомба взорвалась.
— А почему мы ничего не слышали? — Саша нахмурился ещё сильнее.
— На кабинете отца стоит дополнительная защита, звуки извне практически не проходят, только непосредственно от двери. Чтобы не мешать работе. — Лео закатил глаза и заломил руки.
— Это довольно не продумано, — вставил я свои пять копеек из-за кровати. — А если пожар? Что работающий глава пусть горит на радость наследников?
— Отцу поступают сигналы о катастрофах в доме напрямую. Почему разрушенную библиотеку сигнальные чары не восприняли как катастрофу, я не знаю! — Заорал Лео и снова повернулся к моему отцу. — Библиотека в руинах, а Дмитрия в последний раз видели входящим в неё. Мне одна из горничных доложила, что видела Диму в библиотеке вместе с Романом практически перед самым разрушением. Но Ромку я вроде бы видел на приёме. Или он потом в библиотеку пошёл? Рома, что с тобой, ты жив? — и Демидов бросился к другу.
— Лео, мы все целы и невредимы, извини, что не оправдали твоих надежд, — хрипло проговорил Гаранин, очень ловко уворачиваясь от Лео, используя Гвэйна в качестве щита.
— Кхм, — кашлянул в кулак отец, привлекая внимание Демидова. Лео перевёл полубезумный взгляд на Александра и прекратил пытаться добить Романа.
— Я всё это время искал Диму под завалами. А потом наткнулся на дыру в полу. Там оказался потайной ход. Он привёл меня к кабинету отца. Дим, с тобой действительно всё в порядке? — он нашёл меня взглядом и направился в мою сторону.
— Не подходи ко мне, — я немного высунулся из своего укрытия. — Мог бы спросить у своего вездесущего дворецкого. Он знает о каждом моём шаге. Зачем вы вообще его следить за мной отправили? — спросил я, отвлекая Лео от навязчивой идеи проверить моё здоровье.
— Ты про Ефима говоришь? — нахмурился Лео, переводя взгляд на входную дверь, которая была открыта сейчас нараспашку. В коридоре маячила фигура дворецкого. — Точно, отец же говорил, — стукнул себя ладонью по лбу Демидов, после чего перевёл на меня взгляд. — С тобой точно всё хорошо?
— Да, со мной всё просто отлично. Когда начали рушиться шкафы, пол провалился, и я упал в эту дыру, так что пострадало только моё самолюбие и задница. И я руку поранил, но это ерунда.
— Боже мой, Дима, — ко мне решительно подошёл Александр, вытащил из-под кровати и принялся прощупывать каждую косточку в моём теле, и аккуратно осматривать голову. — Ты точно в порядке? — в его голосе прозвучала такая забота вперемешку с волнением, что я даже растерялся. — Что с рукой? — он размотал платок и осмотрел рану.
— Да ничего особенного, — я отнял у него руку. — Царапина. Сама заживёт.
— И всё-таки нужно обработать. Леопольд, распорядись, чтобы принесли какой-нибудь обеззараживающий раствор, — Саша посмотрел на Лео и тот кивнул.
— А меня одного волнует вопрос, почему библиотека вообще начала рушиться? — раздавшийся с кровати ехидный голос заставил меня заскрипеть зубами. Вот зачем я, спрашивается, его таскал на себе и лечил? Свинья неблагодарная.
— А меня одного волнует, зачем твой папаша притащил тебя к моему отцу? Похвастаться, что ли, захотел своими достижениями? — прошипел я, косясь на Романа.
— Он просто хотел, чтобы я всё подтвердил, — тихо ответил Рома и уставился в стену.
— Подтвердил что? Что я на него Гвэйна натравил? — он кивнул.
— Он решил, что я тоже причастен к нападению на него, потому что не сделал ничего, чтобы оттащить Гвэйна, — еле слышно добавил он и замолчал.
— Кстати, о Гвэйне, — Александр снова повернулся к Демидову, немного разряжая обстановку. — Леопольд, помоги Роману дойти до его комнаты, мне нужно поговорить с сыном. Я позже к вам присоединюсь.
Глава 3
Лео кивнул, стащил вяло сопротивляющегося Рому с кровати, и они направились к двери. Саша же присел на кровать, и я понял, что пришло время серьёзного разговора.
— Дима, я знаю, что не был идеальным отцом, но поверь, я старался. — Тихо проговорил он. — Я старался как никогда в своей жизни. В первый год я постоянно задавал себе вопрос: как Казимир посмел оставить вас одних в этом мире, где вокруг рано или поздно начнут кружить стаи акул, вроде меня, — он невесело усмехнулся.
— Видимо, его родительский инстинкт умер гораздо раньше, чем он. А если верить маме — то вообще не рождался, — я вздохнул и сел рядом с ним.