Да я даже призыв использовал. Правда, отклик был слабоватым, и никаких скелетов на быстро светлеющем горизонте не наблюдалось. Скорее всего, труп когда-то слишком глубоко закопали, и он просто не смог выбраться. На этом мои познания в боевой магии закончились, и я начал всё заново, и так по кругу.
Когда я уже отчаялся хоть как-то достать быка, вспомнил, что артефакторы могут лепить огненные файерболы без особого труда. Огнём мы Беора достать не пробовали, так что этот вариант мне показался очень привлекательным. Попытавшись вспомнить, что было написано в первой главе учебника по артефакторике о создании простейших заклинаний, коим являлся огненный шарик, я приступил к его созданию. Напрягая последнюю не замученную за эти сутки извилину, вскинул руки в направлении Гаврюши, и с кончиков пальцев сорвался фиолетовый шарик, полетев ему точно в лоб. Да, на файербол он явно не был похож.
Бык взревел и принялся нападать на берёзу с удвоенной силой. А когда шарик долетел до Беора, я закрыл глаза. Ничего не произошло. Как берёза шаталась, так и продолжала шататься. Я открыл глаза и посмотрел вниз. Окутанный фиолетовым огнём демон совершенно не обращал на это призрачное пламя никакого внимания. Все наши попытки его достать, не увенчались успехом. Во всяком случае, я не замечал на нём ранений. Да и скакал он так, что за умирающего можно было принять только с очень большой натяжкой. Возможно, если бы мы продолжили, то вполне вероятно как-то сумели бы его достать, но…
«Но» заключалось в том, что ни у Ванды, ни у Егора не было накопителей, а собственный запас энергии в их источниках слишком быстро закончился. Более того, они, исчерпав свой невеликий резерв, просто-напросто выдохлись на чисто физическом уровне. Когда бычара в очередной раз врезался в дерево, Ванда, тоненько вскрикнув, начала падать. Егор попытался её перехватить, но сам не удержался на ветке и свалился вниз. А следом за ними полетел я, потому что мне удалось схватить Ванду за руку, а Егора за рубашку, но так как веса во мне было почти как в Ванде, если не меньше, то на землю мы полетели уже втроём.
На наше счастье, берёза была очень кудрявая, и множество веток смягчило наше падение. В этот раз я был наготове. В полёте мне удалось сделать нужный жест, и когда мы с грохотом рухнули на землю, я выдохнул:
— Прест, — при этом развёл в стороны руки, словно раздвигая шторы. Этому меня научил Лазарев, когда я ему рассказал про своё фиаско с этим щитом.
Нас всех троих накрыл ячеистый купол, сквозь который было видно, как Беор начинает разбегаться, чтобы протаранить уже мой щит от физического воздействия.
Я инстинктивно зажмурился, когда в каких-то сантиметрах от моего лица в ячеистую стенку, показавшуюся мне сейчас такой тонкой и ненадёжной, врезался разъярённый бык. Стена устояла, но всё-таки заметно дрогнула. Купол замерцал, по нему прошла небольшая рябь, и ячейки начали едва заметно перестраиваться. Эти метаморфозы продолжались недолго, и когда бык снова приблизился к такой тонкой, прозрачной стене, купол принял статическое положение, принимая на себя ещё один удар.
— А берёзка-то была поустойчивее, — пробормотал я, подползая к уже сидевшим на земле и прижавшимся друг к другу ребятам. — Что делать будем? Похоже, мой щит может не выдержать. Мне кажется, что Беор потихоньку возвращает себе силы.
— Не знаю, Дим, сложно сказать, изначальных данных мало. Мы понятия не имеем, что сделал Тёмный, поэтому я не могу просчитать последствия. — Егор виновато развёл руками.
— Нам нужно как-то его отвлечь и попытаться добежать до леса, — тихо проговорила Ванда. — В лесу у нас больше шансов выжить и дождаться помощи.
Я посмотрел на Егора, и тот молча кивнул. Выглядел друг как никогда сосредоточенным.
— Тогда приготовьтесь, — я встал, благо щит позволял мне это сделать. — Сейчас вас может отбросить в стороны, так что сгруппируйтесь. Начну не раньше, чем это чучело подбежит поближе. — Я постарался унять бешено колотящееся сердце. Так, главное — руки не перепутать и всё сделать вовремя. Бык в очередной раз подбежал к щиту. Стена ещё немного прогнулась. Словно почувствовав, что скоро добьётся своего, Беор радостно взревел, а я перевернул ладонь и отчётливо произнёс: — Анпрест!