— Вот услышала, что собачку потеряли. А я всё думала, чья это псина. Прибился недели две назад, ну я и оставила себе. А сейчас думаю, зачем он мне, если хозяева нашлись. — Бодро заговорила баба Вера.
Егор перебил старушку, молча сунув в протянутую руку серебрушку. Бабуля отдала мне поводок и удалилась, даже не обернувшись. Оборотень упорно старался не смотреть на меня, а Ванда, увидев раскормленного Гвэйна, залилась заразным смехом. Лёд растаял, пропажа нашлась. Но я не мог сказать, что на душе от этого стало легче.
Последний вечер в деревне Два Дубка мы провели, просто разговаривая друг с другом. Рассказывали о себе, о семьях, вспоминая произошедшее уже не с ужасом, а со смехом.
Ночью мне приснился интересный сон, в котором я увидел ответ на загадку про лесоруба. Проснувшись, сразу поделился своими соображениями с друзьями. Егор долго морщил лоб, а потом резко хлопнул ладонью по дивану.
— Как же я сразу не догадался.
— Да никто не догадался, — покачала головой Ванда. — Только интересно, откуда и куда он ехал, и зачем этот дед продавал поросей.
— Да, ведьма не так проста оказалось. Она ещё и своему дружку молодильных яблок подсунула. Видимо, чтобы соответствовал. Ладно, пора ехать, — и я встал с дивана, вытягивая ручку чемодана.
Мы вышли из комнаты, обведя её напоследок прощальным взглядом. То, что мы сюда больше не вернёмся, было очевидно.
Глава 31
В одном нам повезло, добираться до города на повозке больше не пришлось. Молчаливые ребята из СБ довезли нас до вокзала и посадили на поезд, привезший нас прямо в Тверь. И нам даже за место для Гвэйна платить не пришлось, они всё с купе и проводниками сами уладили. Выйдя из вагона, я хотел уже смыться домой благо до поместья можно было пешком дойти, но нам этого сделать не позволили. Прямо на перроне нас ждала машина. И непреклонный водитель отвёз нас в школу, где мы провели ещё сутки, составляя отчёт теперь уже о прохождении практики. Ну и на руки нам снова надели браслеты противодействия.
На следующий день нас должны были забрать родственники.
За Егором приехал старший брат на уже стареньком, но всё ещё прытком пикапе, а за Вандой её отец на довольно новом и вполне удобном универсале. Я успел познакомиться с родными друзей, прежде чем мы разъехались на каникулы. Ну а то, что мы друзья, не вызывало сомнений — такие испытания и откровения в девяносто процентах случаев сближают.
Мне понравились и здоровенный парень с огромными мускулами на руках — брат Егора. Очень простой, весь как на ладони. Он, улыбаясь, тряс мою руку, говоря, что друг его брата и его друг. И отец Ванды — невысокий, полноватый, улыбчивый мужчина, тоже не вызвал никаких отрицательных эмоций. Располневший, откормленный Гвэйн развеселил всех собравшихся перед воротами, отвечая на колкости и смешки в свой адрес недовольным рычанием.
Отец Ванды, Томаш Вишневецкий, узнав, что я живу недалеко от Твери, сразу же предложил меня подвезти, коль скоро мои родственники опаздывают. Но тут на парковку перед воротами школы вполз чёрный сверкающий лимузин, из которого легко выскочил Саша, не дожидающийся, пока водитель откроет перед ним дверь.
Я с некоторым изумлением наблюдал, как меняются лица людей, только что запросто смеявшихся над толстым оборотнем, когда они узнавали Александра Наумова. Но отец быстро сгладил все углы, уверенно пожав руки мужчинам, поинтересовавшись их делами и поблагодарив за таких замечательных Егора и Ванду, сказав, что они здорово на меня влияют.
До дома мы доехали быстро, часа за полтора, во время которых мы с отцом так нормально и не поговорили. Его постоянно отвлекали звонки телефона. Я особо не вслушивался, отметил только, что вечером у него должна была состояться какая-то важная встреча.
— Сынок, как я рада, что ты, наконец, вернулся, — возле самых ворот меня встретила мама. Она крепко меня обняла и принялась рассматривать. — Изменился, конечно, сильно. Подрос немного, — она улыбнулась и потрепала меня по волосам. — Я скучала.
— Ладно, будет ещё время у вас пообниматься, пойдёмте в дом, — рассмеялся отец, подхватывая мой чемодан, занося в его в холл.
Я изумлённо начал осматриваться. Мне даже показалось, что я домом ошибся. Всё было новеньким, в светлых тонах. Даже не верится, что моё поместье может быть таким современным. Сколько я себя помню, облупившаяся краска, скрипучий пол и осыпающаяся местами штукатурка были неотъемлемой частью родового гнезда Лазаревых. Может, и хорошо, что эту канализацию всё-таки прорвало.