— Это северная разновидность кликушества, — пояснил Алик. — Я бы сказал, гипнотическая разновидность. Впадающие в мерячение начинали беспрекословно выполнять команды или приказания. Женщине можно было приказать бросить в огонь своего ребенка, и она послушно бросала. То есть у больных развивалась чрезмерная патологическая внушаемость, что не могло не заинтересовать мистический клан большевиков. Именно такие механизмы зомбирования они и искали. Полагаю, что за кликушество и за мерячение ответственна все та же спорынья, это особые подвиды отравления, действие алкалоидов полиморфно. Но прямая связь с Лысенко от меня по-прежнему ускользает.
— Лысенко отвергал идею генов в качестве переносчиков информации. Генетика, в том виде, как она трактовалась тогда, сравнивалась рупором его идей, Презентом, с игрой в футбол. Сам фундамент генетики нужно было перестроить, ибо, по их мнению, наследственность можно воспитать. Но если можно изменить наследственные признаки у пшеницы, то почему нельзя изменить их у людей? Лысенко утверждал: «сумейте изменить тип обмена веществ живого тела, и вы измените наследственность». Здесь стоит вспомнить его известные слова на втором Всесоюзном съезде колхозников-ударников: «В нашем Советском Союзе, товарищи, люди не родятся, родятся организмы, а люди у нас делаются». То есть надо было сделать как раз то, что описано в книге Перуца — изменить психику этих «организмов» под действием спорыньи. Различия между генотипом и фенотипом расплываются. Мозг становится податливым и расположенным к перепрограммированию. Все тот же вопрос установки и обстановки. Можно сформировать сознание нового человека. Именно поэтому книга Перуца была запрещена, а переводчик его книг Исай Мандельштам арестован. Не помогла ему врожденная осторожность, хотя, опасаясь расстрела, он даже «знакомых выбирал безобидных как гренки в бульоне», как о нем писал Осип Мандельштам.
— Не пойдет. Допустим, отравленный спорыньей мозг проникается коммунистическими идеями, которые, как «призрак коммунизма» витают в воздухе, прямо по книге Перуца. Но отравление закончится, и все встанет на место. Как зафиксировать изменения?
— В этом суть и есть. По учению Лысенко, приобретенные признаки наследуются. Почему бы не наследоваться и коммунистическому мировоззрению? Такая мысль была бы совершенно органична в контексте господствующей тогда смеси мистико-магического и материалистического мышления. Не зря у Перуца крестьяне, отведавшие препарат, стали петь именно Интернационал. Чтобы сохранить такой настрой в потомках, отравленные спорыньей люди должны рожать в это время детей. Дети наследуют состояние родителей и вырастают убежденными коммунистами. Идеи Лысенко растут из самой революционной культуры, он лишь искусно манипулировал мистическими революционными фантазиями. Впрочем, у таких фантазий даже могло присутствовать некое рациональное зерно. Недавними исследованиями сходного с ЛСД псилоцибина было показано долговременное влияние галлюциногена на структуру личности, изменение поведения и шкалы ценностей испытуемых, хотя раньше считалось, что ядро личности неизменно.
— Как-то сомнительно это все. Хотя, вероятно, не случайно на 1937 год пришелся максимум солнечной активности. Мистики могли подгонять свой проект под наработки Чижевского. Ход их мыслей мог быть прост: если в такие года даже кобылки, нестадные насекомые, вдруг меняют свою природу и превращаются в саранчу, то почему нельзя изменить и людей? Именно в таком ключе могли думать последователи розенкрейцеров. Поэтому стоит обратить внимание на то, что в 1936 году был упразднен Всесоюзный комитет стандартизации, а право утверждать общесоюзные стандарты получили десятки наркоматов и ведомств, началась неразбериха. Опомнились лишь в 1940 году, и только тогда был принят жесткий ГОСТ по допустимому проценту спорыньи в зерне, действующий и сегодня. До того спорынье было легче попадать в муку. Ранее разрешенные аборты, действительно, были запрещены тоже летом 1936 года.
— Не просто запрещены, а уголовно наказуемы, — откликнулся я, уставившись в статистическую статью об абортах, — любые подозрительные случаи передавались в прокуратуру. Статистика по абортам была засекречена еще в начале 30-х. При этом с 1937 года работало особое бюро, целью которого было получения сведений о числе абортов, в том числе и неполных — то есть либо криминальных, либо вызванных естественными причинами. А основная естественная причина была одна — отравление спорыньей. Да и криминальные аборты почти всегда выполнялись с ее же помощью. По статистике неполных абортов получилось тогда около 90 %, а по некоторым областям и того более. Рождаемость на пару лет увеличилась, потом упала. В январе 1937 года была произведена перепись населения, результаты которой руководству не понравились, она была объявлена «вредительской», материалы были изъяты и засекречены, а ответственные за перепись расстреляны. В 1939 году сбор статистических данных об искусственных абортах был полностью прекращен. Необходимость отпала. Выглядит все это бредом, но только с нашей точки зрения, а нам трудно понять, как мог тогда мыслить мистически настроенный разум.