— Да, нар. Мне говорили, что лучше всего ехать с караваном мастера Аврада.
Он кивнул:
— Верно, Аврад один из лучших караванщиков. Эй, Крайн, — обратился он к рыжему, — найдется у вас в караване место для одной юной нари?
— Для такой красотки место всегда найдется, я даже готов предоставить ей собственные колени, — ответил Крайн, улыбаясь.
— Оставьте ваши колени при себе, нар, — отрезала я, — нар Мирт, я собираюсь ехать верхом.
— Ну тогда Аврад вас точно возьмет. Эй, обормот, вы где остановились, как обычно?
— Да, у папаши Гарда. Отбываем послезавтра спозаранку. Может, мне проводить нари, познакомить её с Аврадом? Да и комнату ей надо снять, а то потом может и не быть свободной, — не унимался Крайн.
Мирт, словно раздумывая, захватил в горсть бороду, потянул, потер лоб:
— Нари, а оставайтесь-ка у меня, тем более, сын просил о вас позаботиться, а у меня комнаты свободные есть. Завтра провожу вас, познакомлю с Аврадом, идет?
— Да, спасибо вам, нар!
Явно недовольный Крайн проворчал под нос:
— Вот же ж, пень старый, а к молоденькой клинья подбивает!
— Ты что сказал, засранец?! — Мирт сейчас как никогда напоминал рассерженного медведя, — да я тебе сейчас! Да как у тебя язык твой поганый повернулся! А ну вон отсюда, и чтобы и близко к моей лавке не подходил! — он надвигался на наемника, посверкивая глазами.
— Ладно, ладно, ухожу, и что я такого сказал-то? Шуток не понимаешь? — бормоча эти слова, рыжий медленно пятился к двери, нащупал ручку и вылетел, сопровождаемый ревом Мирта:
— И чтобы духу твоего здесь не было!
Выждав минуту после бегства Крайна, Мирт подмигнул мне:
— Ну что, девонька, добро пожаловать! Все получилось?
— Да, все вышло так, как мы и хотели.
— Тогда пошли в дом, а завтра купим тебе лошадь и я познакомлю тебя с Аврадом.
На следующее утро Мирт запер лавку, не обращая внимания на мои возражения — все же ярмарка, он так покупателей потерять может — и повел меня в ту часть торговых рядов, где торговали лошадьми. По дороге мы с ним замечали любопытные взгляды, однако удивления в них не было. Видимо, тетка Вира уже раззвонила про меня всем. Стоило нам подойти к загону, как навстречу выскочил продавец. Я чуть рот не разинула, а это точно не попаданец? Вылитый Яшка Цыган из «Неуловимых мстителей», только чуть постарше! Бывают же совпадения! Улыбаясь и широко расставив руки, как будто хотел нас с Миртом обнять, он радостно заговорил:
— Нар, нари, приветствую вас! У нас лучшие лошади во всем Кароне! Выбирайте!
Я шепнула Мирту на ухо:
— Такое впечатление, что он нам двадцатилетнего мерина за жеребца-пятилетку выдать хочет.
Мирт поперхнулся смехом:
— И выдаст, если позволишь, он тот еще обманщик! Но лошади у него и правда хорошие бывают, лучше ты здесь ничего не найдешь.
И он был прав. Как только торговец понял, что мы разбираемся в лошадях, он оставил нас в покое и позволил нам свободно выбирать. В результате лучшими мы признали трех: вороного жеребца-шестилетку, буланого трехлетку и караковую кобылу семи лет, и теперь выбирали между ними. Вороной отпал первым — он не желал стоять спокойно, постоянно гарцевал и взбрыкивал. Понятно, с ним придется тяжко. Нет, если бы мне его дали чисто для выездки, я могла бы и взять, но в дороге… Сражаться с собственным транспортным средством я не желала, хотя жеребец был просто сказочно красив. У буланого оказалась слабовата поясница, да и на рысях он засекался. А вот караковая оказалась выше всяких похвал: правильно посаженная сухая голова, мускулистая поясница, округлые ребра, грудь не узкая и не слишком широкая. Мирт тщательно ощупал все её суставы, проверил копыта и кивнул:
— Хороша лошадка.
Лошадь стояла, спокойно снося все манипуляции здоровяка.
— Эй, хозяин! — зычно крикнул Мирт. Торговец материализовался возле него так быстро, как будто телепортировался:
— Вы уже выбрали, нар?
Мирт кивнул:
— Да, вон ту караковую.
— А вы хорошо в лошадях разбираетесь, что ж вороного то не взяли? Али нари забоялась?
Да зачем мне такой дурноезжий? — вмешалась я, — пусть его какой тар знатный покупает!
Мирт прогудел:
Так сколько за караковую?
— Двадцать золотых, — с угодливой улыбочкой сообщил торговец.
— Сколько? — взревел Мирт, — да она и пяти не стоит, я только из жалости к тебе её за эту цену возьму!
И понеслось…
Чего только я не наслушалась во время торгов! И взаимных обвинений в попытке разорения, и хулы в адрес моей покупки от Мирта и похвал от торговца, а уж апелляции от обеих сторон в адрес собравшихся на этот «спектакль» зрителей в стиле «люди добрые, что деется-то!»… Раз Мирт, выслушав очередную порцию восхвалений в адрес караковой, мол, и красивая, и здоровая, и характер золотой, не выдержал: