- И чем он болел?
- Ну… - Суздаль немного замялся.
- Что?
- То же, что и у твоего сына. Он подал в отставку, что бы побыть с семьёй подольше.
- С его достатком, он мог быть с семьёй несколько лет. И на часы посещения не пришлось бы зарабатывать.
Марк замолчал, понимая, как жестоко звучат его слова. Никто не виноват в болезни Ванечки, вот только ни система, ни государство не шли навстречу таким людям. Мало того, что лечение было дорогим, так и за посещение приходилось платить до тех пор, пока можешь. И с каждым днём этот тариф увеличивался, и не все доходили до конца. Почти никто. А когда твой близкий умрёт, ты даже не узнаешь. Вернее сможешь его оплакать через год. Новая медицинская реформа, мать её. Чтобы люди меньше находились в стрессе. А то, что целый год ты в стрессе и не знаешь, когда умер твой сын, об этом реформа почему-то не подумала. Марк зло сплюнул на идеальный асфальт.
- Ладно, будем думать, как нам получить это дело. Кажется мне, что Устинов не делает ничего. Ни одного раскрытия или предположения. Не могут машины выходить из строя просто так.
- Согласен, - кивнул Суздаль.
- Ещё бы ты был против. Ты же сам машина.
- Обязательно об этом напоминать? – Суздаль досадливо поморщился. Он не любил, когда напарник об этом говорил. Но, ему простительно, особенно, сейчас, когда его сын умирает, и скоро у него закончатся деньги для посещения.
- Извини, я сегодня сам не свой.
- Принято.
Тем временем, Устинов уже увидел Васильева и решительно шёл в их сторону.
- Слушай, я же сказал, что тебе нечего тут делать. Сказал? – просил он задыхаясь.
- Так точно. – Марк и не думал лебезить перед начальством.
- Ну, так чего ты всё время рядом ошиваешься? А?
- Так законом не запрещено, товарищ полковник. Просто мимо проходил. И как, кстати, старые дела? Есть результаты?
- Тебе какое дело, Васильев? – полковник достал ингалятор и жадно вдохнул лечебный воздух.
- Хочу знать, когда приступать к расследованию, если ваш отдел не справится.
- Справится наш отдел. Справится, - повторил он и сделал ещё один вдох. – Идите, ребята. Не мешайте работать. – Устинов отвлёкся на экспертов, которые методично выполняли свою работу, и пошёл раздавать указания им.
- Пошли, - сказал Марк, - больше тут делать нечего. Не дадут поработать.
Они стали обходить место происшествия, когда подъехала машина, которая забирала тела. Роботы стали загружать мешки с погибшими, и неожиданно для самого себя, Марк рванул за ними.
- Ты куда?
- Ступай. Я тут покручусь ещё. Встретимся завтра в отделе. – Васильев протиснулся в машину, и показал роботам ладонь. Хлопнула дверь и он понял, что последнее тело было загружено. В кабину к нему сел робот и дал указания системе:
- Центральный морг, - машина плавно тронулась, а Марк пригнулся, чтобы Устинов его ненароком не заметил.
Пока они молча ехали к моргу, Марк ещё раз пересмотрел полученные снимки. Вот, что заставило его неожиданно прыгнуть в машину. Жена Сорокина почти лежала на муже, а одна её рука мертвой хваткой держала руль. Было такое ощущение, что она пыталась скорректировать движение. Но, самостоятельно почти никто не ездил, все предпочитали автоматическое управление. Это было безопасней и комфортней, но руль, в некоторых моделях оставили. Может ли быть такое, что Сорокин решил сам управлять машиной и не справился с управлением? Или им на пути встретилась такая же самоуправляемая машина, и они не смогли разъехаться? Но, тогда, с камер наблюдения это было бы видно. Точно! Он не подумал о камерах, вот болван. Нужно отправить сообщению Суздалю, пусть проверит, но сдаётся, что это будет напрасная проверка. Это уже пятая авария с жертвами, и камеры ничего не зафиксировали.
Автомобиль остановился у морга, и роботы молча погрузили тела на каталки и повезли на вскрытие. Но перед этим Васильев хотел осмотреть их сам. Он снова ткнул ладонь для скана охране на входе и прошёл в помещение. Полная автоматизация морга сулила ему спокойное времяпровождение, если это можно было так назвать.