Наиболее существенным является вопрос о соотношении «Сказания о Магмете-салтане» и «Большой челобитной» — двух главных произведений, приписываемых Пересветову. Написаны они с различных политических позиций. Если даже допустить, что автором этих произведений является один и тот же человек, придется заключить, что «Большую челобитную» он написал для того, чтобы заменить ею свое прежнее сочинение — «Сказание о Магмете-салтане».
Исследование «Сказания о Магмете-салтане» неизбежно приводит к выводу о близости позиций автора этого произведения к взглядам и к практической деятельности А. Ф. Адашева. Если предположить, что автором «Сказания о Магмете-салтане» является Адашев, получает разгадку тайна его внезапного приближения к Ивану IV и его неограниченного влияния на царя, она получает объяснение в глубоком уме, широких общественных взглядах и литературном таланте выдающегося публициста.
Полное соответствие большинства проектов Пересветова реформам Адашева неоднократно отмечали все исследователи. Основной пафос «Сказания о Магмете-салтане» — критика боярского правления времен малолетства Ивана IV, предложение кардинальных реформ для оздоровления государства и укрепления его могущества, призыв к завоеванию Казани, утверждение самодержавия как единственной формы власти, способной прекратить хаос и произвол вельмож, предотвратить развал государства и провести необходимые реформы — по существу выражает пафос деятельности Адашева. и его соратников в правительстве компромисса. Именно этими идеями насквозь проникнут и «Летописец начала царства», составленный под руководством Адашева, а в некоторых частях и написанный им самим.
Напомним главные пункты проекта реформ, изложенных в «Сказании о Магмете-салтане» и воплощенных правительством Адашева.
Во главе государства царь-самодержец, но не деспот. При нем его «верная дума». Это явная Избранная рада.
Ограничение прав наместников на местах. Регламентация поборов с населения. Кормления по выданному правительством «доходному списку». Наместничество и кормления были практически ликвидированы правительством Адашева к 1556 г.
Создание местного управления. «И по городам у него… десятския установлены и тысящники на лихия люди… на тати… и на ябедники…». То же в царском судебнике 1550 г.: «…да устроил по всем землям старосты, и целовальники, и соцкие, и пятидесяцкие по всем городам».
Магмет-салтан дал «судебные книги», т. е. кодификацию законов. Это предложение предвосхитило издание Судебника 1550 г. Закон у Магмета-салтана — единственный источник права. Это требование сформулировано и в статье 97, предписывающей судить только по Судебнику. Магмет-салтан посылает во все города «прямых» судей. Суд равен для всех. Мера наказания определяется в соответствии с совершенным деянием. Над судьями устанавливается строгий контроль. В принципе такие же меры приняты в Московском государстве правительством Ивана IV.
Огромное внимание уделено в «Сказании о Магмете-салтане» вопросам (проектам) организации военной службы и устроения воинников. Автор его предлагает создать постоянную личную охрану монарха. Правительство Адашева учреждает постоянное стрелецкое войско в 3000 человек, располагающееся сначала в селе Воробьеве — в том самом месте, куда в дни московского восстания укрылась царская семья. Войско Магмета в «Сказании» организовано по десяткам, сотням и тысячам во главе соответственно с «десяцкими», «соцкими» и «тысящниками». Русское войско, идущее на Казань, организуется точно так же.
Во главе войска Магмета-салтана стоит «мудрый паша». Правительственные указы 1549–1550 гг. усиливают единоначалие в русском войске. Для «воинников» у Магмета-салтана установлен особый военный суд своих начальников. Указом от февраля 1549 г. отменяется подсудность русских служилых людей наместникам «оприч душегубства».
Рассмотрим и отличия между проектами публициста и практикой правителя.
«Правительство А. Ф. Адашева, — пишет А. А. Зимин, — много сделало для привлечения в центральный и местный аппарат власти талантливых выходцев из рядовой массы дворянства… Однако система преимущественного назначения на высшие должности представителей родовитой княжеско-боярской знати осталась непоколебленной. Мечты Пересветова о выдвижений "воинников" лишь по их "мудрости" и воинским заслугам в феодальных условиях вовсе не могли осуществиться».