Внезапно я буквально подавилась словами. Учитель смотрел на меня испытующе, его пронзительный взгляд заставил меня поежиться:
— Я отвечу Вам на вопросы, тари Ринавейл, если и Вы ответите на мои. Кто вы?
Глава 5
«Кто вы?»
Меня захлестнула паника. Что означает его вопрос? Стараясь двигаться так, как меня учили на уроках по этикету, я поднялась и подошла к стоящему чуть поодаль столику. Поскольку наши уроки, как правило, шли два-три часа, служанки приносили нам напитки и легкие закуски. Не торопясь налила в чашку травяного отвара, заменявшего тут чай, и вернулась в кресло. Также неторопливо сделала глоток и подняла глаза на учителя:
— Не понимаю, что означает ваш вопрос, тар Раян, — слава Богам, я смогла взять себя в руки, — полагаю, Вы не могли забыть мое имя?
— Разумеется, я его помню. Вот только сиятельная тари Эларриэн говорила мне о совсем другой Ринавейл эр Шатэрран.
Вот как? — подняла бровь и слегка улыбнулась, — и о чем же Вам поведала моя блистательная матушка?
Оценивающий взгляд:
— О чем? О капризной юной девице, которая не желает учиться и с которой мне придется очень сложно.
— Замечательно, и в чем проблема?
— Проблема в том, тари, что вы — не она. Вы умная девушка, тянущаяся к знаниям, с критическим умом, и я не разу не слышал от вас ничего, что могло бы сойти за каприз!
Я пожала плечами:
— Сомневаюсь, что вас это разочаровало, тар. И полагаю, вы уже порадовали тари Эларриэн сообщением о том, что дочь слегка превзошла ее ожидания?
Ответа я ждала с замиранием сердца. А учитель воспользовался моей же хитростью — держа паузу, налил отвара и себе и, отсалютовав мне чашкой, ответил:
— Нет, я никому ничего не говорил. И не собираюсь, но только если вы будете честны со мной. Поверьте, мне вы можете довериться.
— И почему я должна вам верить?
Тар Раян встал, прошелся туда-сюда по комнате, подошел к окну, из которого открывался потрясающий вид на горы, и несколько секунд вглядывался вдаль. Я, внешне расслабленная и максимально собранная на самом деле, сидела в кресле, наблюдая за его маневрами. Словно приняв какое-то решение, учитель стремительно подошел ко мне и, глядя мне прямо в глаза, произнес:
— Я, Раян эр Карнел, клянусь своей силой в том, что не скажу и не сообщу никому без дозволения тари Ринавейл эр Шатерран ничего, что она захочет сохранить в тайне.
Я, полностью ошарашенная, смотрела на учителя. Он протянул ко мне руку, на ладони которой плясал крохотный смерч. Значит, мой учитель — маг? И я знала, что клятва, которую он произнес — нерушима, если я приму ее, он действительно не сможет никому меня выдать под угрозой потери своей магии и жизни. Именно так действовали магические клятвы в этом мире. Я накрыла его ладонь своей, чувствуя, как воздух щекочет ее снизу:
— Я, Ринавейл эр Шатэрран, принимаю клятву!
Поток воздуха вырвался из сложенных ладоней, обвил их, крепко прижимая друг к другу, и через секунду исчез. Клятва была принята.
Несколько секунд мы стояли, пристально глядя друг другу в глаза, затем практически синхронно издали вздох облегчения и обменялись улыбками.
— Ну что, тари Ринавейл, теперь вы мне верите? — иронично прищурившись, спросил меня учитель.
— Зовите меня Рина, хорошо? Естественно, когда рядом нет никого.
Он внимательно посмотрел на меня и внезапно широко и искренне улыбнулся. Эта улыбка вдруг изменила его лицо, сделав его моложе и более открытым:
— Разумеется, Рина, тогда я Раян, рад познакомиться! Присядем?
По-прежнему улыбаясь, мы разместились в креслах. Надо сказать, кстати, что Раян никогда не вел уроки так, как я привыкла в нашем мире: мне не надо было ничего записывать, только слушать, а он садился рядом со мной или примащивался на краешке стола, и рассказывал свои увлекательные истории.
— Ну что, Рина, ты объяснишь мне, что происходит? Я уже понял, что у тебя не самые лучшие отношения с семьей, но зачем скрывать от них правду? Ведь ты гораздо умнее, чем они о тебе думают!
Я сцепила пальцы в замок и опустила голову. Говорить о том, что меня не любят в семье, было больно и почему-то стыдно.
— Меня никто из родичей никогда не любил. Мать — потому что не хотела меня рожать и потому что я не могу похвастаться тем, что являюсь идеальной драконицей — красивой и стервозной. Отец, по-моему, вообще не способен кого-то любить — он и женился-то потому, что так положено — иметь семью и детей. Впрочем, и мать тоже его не любит — у них просто взаимовыгодный брак. Для брата я не представляю интереса, разве что как будущий объект для скрепления союзов путем моего замужества. Идеальная семья, не так ли?
Он протянул руку и слегка коснулся своими теплыми пальцами моих ледяных — странно, я всегда мерзну, когда волнуюсь:
— Я понимал, что у вас все не так гладко, но такого я и вообразить не мог.
Я пожала плечами:
— понимаю. Мне всегда казалось странным, что моя семья — драконы. Для них гораздо лучшей стихией был бы лед.
Раян кивнул:
— Согласен. И все же — если бы твои родные знали, что ты умная и талантливая девушка, они бы относились к тебе лучше, разве нет? А ты это скрываешь, почему?
Я встала и прошлась по комнате, пытаясь движением упорядочить свои мысли, потом резко повернулась к нему:
— Понимаешь, для своей семьи я — инструмент. Редкий, ценный, возможно даже незаменимый, но инструмент. Поэтому обо мне заботятся так, как заботятся об инструменте. А в остальном… Представь себе, твой нож вдруг заговорил с тобой и заявил, что ему не нравится, как ты его используешь. Какова будет твоя реакция?
Раян хмыкнул:
— Ну ты и вопросы задаешь! Отложу, и пускай валяется на полке. Возьму другой.
— А если другого нет? Есть вот только этот? Допустим, он сделан из редкого металла, которого больше нигде не найдешь?
— Тогда все просто. Отдам в переплавку или, если это невозможно, буду продолжать пользоваться ножом как пользовался. А что, — он осекся, внимательно посмотрев на меня, — не хочешь же ты сказать, что для своей семьи ты тот самый нож?!
Я грустно улыбнулась:
— Именно так. Начни я проявлять что-то, чего от меня не ждут, и меня тут же попытаются переделать. В любом случае, на мои чувства уж точно никто не будет обращать внимание. Так что я держу при себе все, что отличается от модели идеальной, по мнению семьи, Ринавейл эр Шатэрран. Это мое оружие, так же как и знания, которые ты мне даешь. Кто знает, что может пригодиться в будущем?
Раян задумчиво покачал головой:
— Что ж, ты права. Никогда об этом не думал. И что ты будешь делать дальше?
— Если бы я знала! Все, что мне известно — если я ничего не придумаю, то сразу же по достижении мной первого совершеннолетия меня отдадут замуж.
— Замуж? За кого?
— О, я бы тоже хотела знать ответ на этот вопрос! Насколько я могу догадываться, это один из политических союзников отца.
Раян неверяще посмотрел на меня:
— И ты так спокойно об этом говоришь? Мне-то всегда казалось, что девушки должны хотеть выйти замуж по любви…
— Я бы хотела, да кто меня спросит? Знаешь, я бы могла выйти замуж и за нелюбимого при условии, что мой будущий муж будет ценить меня и уважать. А вот так, в качестве разменной монеты в политических играх… Поверь, мне и думать об этом тошно!
Я встала и подошла к окну. Взгляд на покрытые снегом величественные склоны гор всегда меня успокаивал, а сейчас мне это требовалось позарез — Раян своим вопросом разбередил мою душу.
— Рина, — его голос был виноватым, — извини. Я не хотел тебя обидеть.
— Ты меня не обидел, просто напомнил о моей судьбе. Боги, как жаль, что я не могу ничего сделать, чтобы свернуть с предначертанного мне пути!
Тряхнув головой, я вернулась в кресло и грустно улыбнулась, глядя в полные сочувствием глаза:
— Ничего, это была минута слабости.
— Вообще-то, — Раян говорил медленно, как будто взвешивая слова, — есть кое-что, что может тебе помочь. Но сначала… Скажи, почему твоя мать так уверена, что у тебя нет магических сил? Ну, кроме того огня, что живет во всех драконах?