Черт, он явно что-то не то подумал...
Кладу ладонь на обнаженную грудь мужчины (фу, как начало какого-то порнорассказа...). Настраиваюсь, зову металл к себе и... почти тут же получаю по руке пистолетом и оторванной от ремня пряжкой.
Упсс...
Похоже, что это словечко ко мне сегодня прилипло.
Отбрасываю предметы за пределы воздействия моей силы и, учтя ошибку, повторяю приказ.
Крохотные частицы металла в организме Григория не могут долго сопротивляться, и по кратчайшему пути, разрывая ткани, устремляются прочь с облюбованных мест. Наверно, это больно, но мне чертовски хочется сейчас причинить кому-нибудь боль. Дождавшись последнего осколка, единой мощной волной заживляю повреждения и тут же принимаюсь за оставшиеся неправильно сросшимися кости. Одна за одной, повинуясь моей воле, они сначала разъединяются в местах повреждений, а потом сами встают на место и срастаются как надо. Лицо у Григория белее снега, губа прокушена, но он по-прежнему стоит, не шелохнувшись. В его организме еще остаются несколько темных пятен, но это уже не ко мне - пусть показывается нормальному целителю, основную проблему я убрал.
Ах, да...
Провожу рукой по лицу, стирая самые страшные рубцы. Пусть Наташка порадуется.
Обессиленный, бреду в свою комнату, сопровождаемый недоуменными взглядами. Хотя Ван и Чжоу почти тут же опоминаются и подхватывают своего идиота - хозяина под руки. Падаю на кровать и сразу же отрубаюсь.
Просыпаюсь неожиданно отдохнувшим и, слава богу, с работающим источником. Резерв еще не до конца восстановился, но, учитывая, сколько я потратил вчера - неудивительно.
Рядом со мной на стуле посапывает Григорий.
Что-то мне эта ситуация напоминает... Дежа вю...
Без уродующих шрамов лицо у мужчины выглядит намного моложе, и я неожиданно отчетливо понимаю, что он младше меня. До сих пор эта простая мысль как-то не приходила мне в голову. Страшноватая внешность гвардейца плюс моя злость на его начальство не давали мне объективно оценить его возраст. А на фоне вечного детсада вокруг меня Григорий всегда казался островком спокойствия и рассудительности.
А далеко ли я сам ушел от своего окружения?
Начинаю анализировать случившееся и понимаю, что банально сорвался. Два года я жил в состоянии напряжения, а тут еще и события последнее время понеслись вскачь, не давая опомниться.
Ну, подумаешь, узнал, что не родной Васильевым, разве это что-то поменяло в моих планах? А ведь все части этого паззла с самого начала были у меня в руках, но привычное с детства ощущение семьи не давало повода усомниться. Ни разу за всю мою жизнь дед не дал ни словом, ни жестом понять, что я как-то отличаюсь от Митьки. Учили нас, разве что, иногда по-разному, но это неудивительно - силы у нас были противоположные, вот и вся причина.
А мама? Никогда она не делала разницы между нами, одинаково привечая обоих. А то, что к деду относилась скорее с почтением, чем с любовью, так такой он был человек.
К деду... Как оказалось, к приемному. Да-да, неожиданный поворот, не правда ли?.. Но удочерил он мать по всем правилам, а меня увнучил(?), короче, ввел в род, так что неизвестно где шляющийся настоящий папочка не имеет на меня никаких прав. Фамилию Васильевых я ношу вполне законно. И что характерно, оформление бумаг происходило очень недалеко от некоего монастыря, куда периодически шастает некий гвардеец. А вот Митька действительно внук Васильева Елизара и сын Васильева Николая, только родители его погибли в той злополучной аварии оба.
Кто же, интересно, мой биологический отец, что потребовались такие меры по сокрытию наличия ребенка? На этот счет маменька умолчала, но и в историю прекрасной чистой любви царского гвардейца и девушки из простого рода я не поверил ни на грош. Даже будь я обычным почти шестнадцатилетним парнем, эта сказочка вызвала бы у меня сомнения, а теперь и подавно. Что-то похожее пыталась скормить мне мать в прошлой жизни, но ребята со двора быстро просветили меня в реалиях жизни. Впрочем, все это лирика.
А реалии таковы:
Во-первых, я - ублюдок какого-то очень влиятельного лица. Не такой уж широкий круг для поисков, так что вскоре с кандидатурами определюсь.
Во-вторых, интересен я именно тем, что источник нестандартный. Не зря маменька с детства внушала мне необходимость прятать возможности. Именно узнав этот секрет - а в доме трудно было что-то утаить от главы семьи, - дед радикально взял под защиту мать и меня, посвятив в подробности кого-то из иерархов церкви. Отдельно отметим - не бывшей собственной службы безопасности, а именно церкви.
В-третьих, церковь за мной приглядывает, но вмешиваться в мои дела не спешит, хотя, может ждали, что я сам обращусь к ним за помощью, но это уж дудки. Пусть договариваются, и так, похоже, должен им за защиту и счастливое детство.
В-четвертых, проблема с ведомством Милославского по-прежнему существует, а значит, придется ее решать, но опять же - не раньше, чем стану главой рода, здесь ничего не поменялось. Регентом рода Васильевых пока является мать, но ее нетрудно будет убедить, что под защитой ПГБ мне будет лучше и прости-прощай свобода. А я уже в МБК полетал, ну, как полетал, побултыхался... но сам факт!
В-пятых, даже зная все, что знаю сейчас, в большинстве случаев я действовал бы точно так же, а значит нечего рефлексовать - надо продолжать жить, как раньше, доводить до ума все свои проекты. Потому что договариваться с несовершеннолетним сопляком и главой пусть молодого, но успешного рода будут по-разному.
И последнее, излечение Григория - с одной стороны громкое заявление моим "опекунам" о возвращении источника, которое все равно требовалось сделать, но с другой стороны - глупость. Можно было бы и приберечь, как козырь, но этого уже не вернуть и не изменить, так что и говорить тут нечего. Будем надеяться, на том конце цепочки люди умные, реверанс оценят.
Григорий зашевелился, разминая затекшие от неудобной позы конечности, и проснулся.
- Егор Николаевич, как вы?
Ого, опять до Егора Николаевича вырос!
- Нормально. Сам как?
Вот не буду менять стиль общения. Были почти два года по именам и на ты - так и нечего теперь интересничать, а то опять до лапотного слога скатится, я этого не перенесу.
Гриша мой посыл, похоже, понял, и любезных ноток в голосе поубавил:
- Не понял еще, если честно. Хожу, как пьяный. Координация ни к черту, зацепляюсь за все.
- Это пройдет, привыкнешь. Только тебе все равно обследование надо пройти у нормального целителя, есть там места, которые мне не нравятся.
- Егор... - гвардеец мучительно пытается подобрать слова.
- ..? - не собираюсь ему помогать.
- Скажи... - опять мнется, - А вернуть источник получится?
Зовите меня Бог, просто Бог. Я тут, знаешь ли, только что совершил невозможное, собрал его, как кубик Рубика, а он сразу же дальше метит. Не-е-ет. Если у его боссов нет своих наработок в этой сфере, то хотя бы этот туз я попридержу.
- Не знаю.
- Но ты же?..
- Не знаю. Все кости у тебя теперь на месте, шанс есть.
- Понятно... Спасибо, Егор, - он протягивает мне руку, которую я осторожно пожимаю. Способ лечения был, конечно, экстремальный, повторить в трезвом уме ни за что не рискнул бы, но результат, как говорится, налицо.
- На здоровье. Дальше лучше не обращайся, из меня, как видишь, тот еще лечила.
- Это пройдет, привыкнешь, - моими же словами отвечает Григорий.
- Раз уж мы так хорошо говорим, скажи, у тебя с Наташкой серьезно, или так?
Мимолетная гримаса гвардейца говорит лучше всяких слов. Это раньше шрамы не давали читать его мимику, а теперь он для меня, как открытая книга. Придется ему теперь работать над своим образом, чтоб не попадать впросак, как сейчас.
- Ясно... - не даю ему времени соврать, чтоб не портить себе настроение. - Тогда просьба - отстань от нее. Ей замуж надо выйти, детей нарожать, а пока ты здесь крутишься, она так и будет за тобой бегать.