Итак, у Исцеления шла зарядка, Взор продолжал качаться, только Хранилище пока не было возможности совершенствовать. Я же размышлял о следующем. Бывший хозяин этого тела – явный карьерист. Смотри-ка, не побоялся жениться, пусть и по расчёту, чтобы повыше взлететь. Коммунистов я считал местными дворянами, вот и этот хотел туда пролезть. Это не мой путь, но идея интересная, так что стоит ее обдумать, только с другой стороны.
Всё же в тот день меня не выпустили. Сутки я провёл в больнице, и только на следующий день, в девять утра, через два часа после завтрака, пришла медсестра и сообщила, что меня выписывают. То, что ранее меня из отдельной палаты в общую перевели, это понятно – мстят за отказ. Уж не знаю, кто: тот неизвестный мужик, видимо, куратор прежнего хозяина тела, или сам Филатов, но я это неприятностями не считал. Так что собрался и покинул больницу. Документы при выписке мне не выдали: видимо, у Максима при себе их не было, да и зачем они в цеху? Возможно, они на заводе в шкафчике. Хм, а у парня вообще родственники какие есть? Надо бы узнать.
За сутки Исцеление заряжалось до максимума трижды, и я использовал возможности этого умения: убрал все следы травмы колена и полностью залечил зарождавшуюся язву, уж не знаю, как Максим смог её заполучить. Хотел ещё глаза подлечить: один глаз хорошо видел, а второй – хуже (близорукость, непривычно как-то), однако для этого необходимо специализированное умение из списка ста. У меня открыты три, а нужное под номером семь. Взор уже на расстоянии двадцати семи метров работает – раскачал. На этом пока всё.
Выйдя во двор больницы (по виду – бывший дворянский дом с несколькими строениями на территории), я вдохнул полной грудью чистого воздуха и, спустившись с крыльца, направился к выходу, к открытым воротам. Очутившись на улице, с интересом поглядывая вокруг, я направился к заводу. Как узнал дорогу? Да у прохожих поспрашивал, те и указали. Он действительно был рядом. А бинты перед выпиской мне сняли, точнее, отодрали, больно было, аж шипел, осмотрели рану и наложили уже другую повязку, небольшую.
Кстати, в туалете зеркало было, и я, когда к унитазу бежал, заметил, что там мужик брился опасной бритвой, мне пришлось встать за его плечом, чтобы кинуть на себя нового оценивающий, изучающий взгляд. А ничего так: зеленоглазый шатен с правильными чертами лица, полными губами и ярко выраженными бровями. В общем, красавец. Даже приятно. В прошлом теле я красавцем не был – харизмой брал девичьи сердца. Рост у меня теперь метр семьдесят два, это я при выписке узнал, заглянув в медицинскую карту. Хороший рост, раньше у меня был метр семьдесят восемь. Тело пока повиновалось неохотно, тяжело было брать его под контроль, шагал, мысленно строя каждое движение, но, думаю, тренировки и зарядка решат эту проблему.
На проходной завода меня остановил сторож и передал указание идти к парторгу. Кажется, я начинаю догадываться, кто это такой. У троих спросил дорогу, как будто я не знал, где его кабинет. Меня узнавали, здоровались, спрашивали о самочувствии. Как меня на полуторке вывозили с территории завода, видели все. Столько слухов было, в том числе и о том, что я погиб, а тут я живой. В ответ на вопросы посматривали на меня с удивлением, я же травмой отшучивался. Дорогу мне всё же указали, а одна работница, девушка, даже предложила проводить.
В ходе нашей с ней беседы я выяснил, что Максим был на заводе комсоргом, главным комсомольцем, при этом работая молотобойцем. А подчинялся парторгу, к которому мы и шли. Тот был главным по коммунистам и политической жизни завода, второй после директора. Пока мы дошли до административного здания и поднялись на третий этаж к нужному кабинету, я успел узнать, что Максим детдомовский и уже в шестнадцать лет пришёл на завод, но образование не забросил, ходил в вечернюю школу. В этом году как раз закончил десять классов с отличными отметками. Он действительно был карьеристом и знал, что ему нужно от жизни. Девушка была из того же детдома, потому и знала такие подробности из жизни комсорга. Вообще, завод курировал тот детдом, поэтому неудивительно, что многие его бывшие воспитанники здесь работали.
Это всё, что я успел узнать, ну разве что ещё получил информацию о том, что Максим проживал в заводском общежитии. Проводив меня, девушка ушла, а я, постучавшись, вошёл в кабинет. Ну, как я и думал, тот незнакомый мужчина, которого я видел в больнице, оказался парторгом. Он был один в кабинете, сидел за столом, и в его взгляде явно читалась угроза.