Он не собирался просто продавать. Он собирался протестировать модель. Мини-рынок. Первая цепочка влияния.
Август знал: люди не хотят просто вещи. Они хотят эмоции. Они хотят стать участниками чего-то, что кажется редким, особенным. В 1999 году ещё не было TikTok и Instagram, но механика дефицита, статуса и притяжения — она была вечной. И он собирался использовать её.
В школьном дворе он обратил внимание на Настю из «Б». Девочка, у которой всегда был новый дневник, ручка с перьями, обложка с блёстками. Она не была богатой, но умела делать вид, что у неё есть вкус. Именно её реакция могла стать триггером. И он нашёл, что ей показать.
Наклейки. Яркие. С блеском. С персонажами японских мультфильмов, до которых пока не добрались даже центральные каналы. Он знал, где их взять. И знал, как их представить.
На выходных он пошёл с отцом на рынок. Сказал, что хочет выбрать тетрадь и ручку. Отец кивнул, не вникая. Они бродили по рядам «Барабашова», пока Август не нашёл нужную точку. Маленький контейнер с канцтоварами, спрятанный между продавцами пиратских кассет и китайских игрушек. Продавщица усталая, но улыбчивая.
— А наклейки с мультяшками есть? — спросил он.
— С Пикачу хочешь? Или с Дигимонами? У меня и те, и те.
— Дайте оба. По сто штук.
— Ты что, коллекционер? — прищурилась она.
— Подарки. Для друзей. Коллекция у нас во дворе. Кто соберёт больше — тому приз.
Она хмыкнула, но продала. Тридцать гривен — и Август вышел с пакетом.
В понедельник на перемене он сел на подоконник в холле второго этажа. Ждал. Когда Настя проходила мимо, он достал одну наклейку. Не предложил. Просто крутил в пальцах.
— Ого! — Настя тут же остановилась. — Где ты это взял?
— Осталась пара штук. Надо?
— Конечно! Сколько?
— Тридцать копеек.
Она достала монетку, обмен состоялся. Через пять минут к нему подошли ещё две девочки. Потом мальчишка. Через урок — уже десять.
Он начал с малого. Сам продавал. Через день подключил Макса — парня с его двора, доверчивого, весёлого, болтливого. Но под контролем. Макс стал лицом. Он разносил товар, собирал деньги. Август был в тени.
Потом подключился Рома — тихий, незаметный, но ушлый. Он стал складом. У него дома хранились запасы. Ему доверяли. Так родилась структура.
Через неделю они продавали не только наклейки. Появились ручки с запахами. Потом — блокноты с замочками. Потом — значки. Всё, что не продавалось в обычных магазинах, но могло вызвать вожделение — шло в дело.
Август создал правила:
— Не продавать в классах. — Не продавать учителям. — Говорить «почти закончилось». — Не называть источник.
Так создавался миф. Иллюзия тайной торговли. Иллюзия дефицита. Иллюзия элитности.
На третьей неделе учитель биологии заметила, что у трёх учениц одинаковые блокноты.
— Где взяли?
— Нам подарили, — ответили в унисон.
Взрослые не вникали. Они не понимали, что под носом у них возник мини-бизнес. Но один человек заметил — старшеклассник Илья. Он сам когда-то продавал диски с играми, но быстро сдулся. Сейчас он подошёл к Максу и предложил: «Давай вместе. У меня связи».
Макс рассказал об этом Августу после пятого урока, когда они стояли у стены спортивного зала и ели бутерброды. Его голос звучал обнадёженно:
— Слушай, он может достать много всего. У него брат работает на оптовке. Мы бы могли расшириться.
Август медленно прожевал кусок хлеба, не отвечая сразу. Он смотрел в сторону, будто вслушиваясь не в слова Макса, а в шум за окном. Наконец, он заговорил:
— Знаешь, что бывает, когда зовёшь в стройку человека, который уже однажды её провалил? Он строит не по плану. И потом у тебя обрушивается крыша.
— Но он сказал, что просто хочет помочь… — пробормотал Макс.
— Он хочет взять часть. А потом — взять контроль. А потом — нас сдать, когда станет жарко. Нет, — Август покачал головой. — Мне не нужны внешние игроки. Пока мы малые, мы гибкие. А как только будет лицо — мы уязвимы.
Макс нахмурился, но спорить не стал. Он уже знал: если Август говорит «нет» — значит, у него есть причина. Он просто не всегда объясняет её сразу.
А сам Август, вернувшись домой, записал в тетрадь:
«Внешний интерес = потенциальный контроль. Даже союзник — это слабое звено, если он не строил с нуля. Принимать людей можно. Но только по своим правилам. И только тех, кто прошёл проверку.»
Он чувствовал, что с каждым решением, даже таким маленьким, он учится. И это обучение — не про бизнес. Это про власть. И про то, как не терять её, когда она только начала появляться.