— Пока нет. Надо узнать, кто он. А потом — поговорить.
Через два дня имя стало известно: Лёша. Школьник из 121-й. Олимпиадник. Чистые тетради, графики, формулы. Структура без эмоций.
— У него всё в цифрах, — заметила Валя. — У него нет основы системы, нет ядра. Это опасно.
— Потому и сильный. Механизм. А механизмы не сочувствуют.
Но Август не пришёл сразу. Он играл в долгу. Сначала — давление. Он пустил слухи. Лёгкие, невидимые, почти невесомые. «Появился парнишка из 121-й, копирует схему, но не чувствует улицу» — сказал он между делом Валентине в коридоре, зная, что в школе всегда кто-то подслушивает. Потом отправил Артёма по дворам с задачей — аккуратно, не в лоб, а на языке полунамёков, распространять мнение: «Новый пацан работает чётко, но сухо. Без команды. Сгорит от перегрузки».
На третий день Валя доложила, что у Лёши нервно отреагировали на фразу «показатели вместо людей». Он молчал на уроке, сжал зубы, бросил ручку.
Август ждал. Не лез. Только усиливал фон — дал распоряжение повысить бонусы у своих продавцов. Пусть информация просочится до чужих. Пусть сравнят.
Когда Лёша, по словам наблюдателей, начал раздражённо рвать бумажки на перемене — Август понял: пора.
Он пришёл к нему внезапно. Не через знакомую. Не через посредника. Просто появился в коридоре школы 121-й, когда Лёша, уставший, сидел у окна. Один. Ровная спина. Идеальный почерк. Мелкие капли пота на лбу.
Август сделал несколько неторопливых шагов по коридору, как будто просто изучал вывески на стенах. Но на самом деле он шёл прямо к цели. Он увидел Лёшу за партой у окна — тот сидел один, сосредоточенно водя ручкой по графикам, рядом аккуратно лежали линейка и тетрадь в клетку. Не было ни книг, ни рюкзака — всё строго и функционально.
Август подошёл спокойно. Встал напротив и, не улыбаясь, произнёс:
— Ты Лёша?
Тот поднял глаза. В них — усталость, лёгкое раздражение и… внезапное узнавание. Но лицо осталось ровным.
— Да. А ты кто такой?
— Август. Я тот, чью тень ты пытаешься обойти. Слухи доходят. Хочу поговорить. Тет-а-тет.
Лёша закрыл тетрадь. Медленно. Показательно. Никакой паники.
— Про товар?
— Про то, почему ты решил войти в игру, не стуча в дверь.
— Я не лезу к тебе. Просто занял свободное место.
— Это было свободным только до тех пор, пока ты не скопировал схему, не залез в мою цепочку поставок и не начал демпинговать.
— Это рынок. Никто не запрещает думать лучше.
— Думаешь лучше — не повторяешь. Создаёшь своё. А ты не создал. Ты воспроизвёл. Почти без ошибок. Это значит, ты наблюдал. Или кто-то тебя кормил. Кто?
Лёша не ответил. Только чуть напряг губы.
— Твоя система холодная, — продолжил Август. — Она держится на расчёте. Пока всё идёт по плану — она работает. Но первая же эмоция, первый сбой — и всё рассыпается. Я это видел.
— А ты? У тебя всё на словах. Доверие, чувство, якобы семья. Это работает до тех пор, пока один не решит выйти. И тогда рушится уже не система, а всё окружение.
— Вот и разница. У меня — сеть. У тебя — схема. Моя сеть умеет лечить сбои. Твоя — отсекает. Как хирург. Без анестезии.
— Хирург хотя бы точен. А твои «лечения» — хаос.
— Угу. А знаешь, почему всё равно твои продавцы нервничают, когда мои начинают работать рядом? Потому что у нас — крыша. Защита. Механизм реагирования. А у тебя — просто график.
Лёша замер. Первое настоящее сомнение вспыхнуло в глазах.
Август сделал шаг ближе, понизив голос:
— Я не пришёл угрожать. Я просто даю тебе выбор. Ты умеешь строить — вижу. Ты силён. Но без глубины. Без уличного чутья. У тебя нет логистики, как у нас. Нет каналов защиты. Ты даже не знаешь, что старшие уже смотрят на твои точки. А у нас с ними — мир. Пока.
— Это шантаж?
— Нет. Это перспектива. Я предлагаю не подчинение. Я предлагаю рамку. Блок. Ты управляешь им. По моим законам. С нашей логистикой. С нашей крышей. Ты работаешь спокойно. Я не мешаю тебе. Но если откажешься — я начну двигаться. Плотно. Без эмоций. Ты увидишь, как твои уйдут сами. Один за другим. Потому что у меня — не только товар. У меня — горизонт.
Пауза. Молчание. Потом Август добавил:
— Ты строишь сейчас. А я строю на пять лет вперёд. Бумаги, Лёша. Ценные бумаги. Биржи. Инвестиции. Банковская сеть. У тебя к этому нет доступа. А у меня уже есть замысел. Я двигаюсь. Скоро ты даже не поймёшь, чем я занимаюсь. Но я помню, кто был рядом. И кто выбирал быть против.
Лёша выдохнул. Опустил глаза. Потом тихо спросил:
— Что получаю?
— Спокойствие. Пространство. Защиту. Инфу. И возможность быть ближе к центру. Я не предлагаю тебе быть под. Я предлагаю быть рядом. Пока ты держишь слово.