Вопрос был только в том, насколько далеко он осмелится пойти.
Глава 18
Первая сделка
Первые недели июня наступили резко, как затянутая струна, которая вдруг оборвалась. Воздух прогревался с утра, улицы дышали горячим асфальтом, а по ночам в окна врывался прохладный ветер с запахом пыли и далёкой грозы. Май, как будто устав от своей роли, уступил сцену без сопротивления. Город стал медленным, как человек после долгой болезни. Все замедлились — но не он.
Август не жил по обычному календарю. Ни каникулам, ни праздникам, ни последним звонкам он не чувствовал ничего. У него был только один ориентир — план. Он выстроил себе дорогу из шагов, и теперь каждый шаг — обязанность. Июнь был не временем отдыха, а временем действия.
Сеть стабилизировалась. Семьдесят четыре человека, из них активных — пятьдесят один. Остальные — связные, наблюдатели, случайные помощники. Школы, дворы, секции, даже один тренажёрный зал. Средняя выручка — 2800 гривен в неделю. Половина уходила на выплаты. Часть — в расходы. Остаток — в резерв. Тот лежал в старой коробке из-под обуви, под двойным дном, в шкафу, за свитером. 6200 гривен наличными. Это был не просто капитал. Это было топливо.
Теперь — следующий этап. Настоящая сделка.
Он знал, что пора выходить на взрослый уровень. Где нет ручек и наклеек. Где нет перемен и школьных звонков. Где есть документы, лицензии, земля. Где деньги превращаются в власть.
Но ему нужен был посредник. Кто-то взрослый. Кто сможет подписать. Кто не задаст много вопросов.
Он перебирал варианты в голове. Старшие братья друзей, соседи, родительские знакомые. Остановился на Игоре Николаевиче — бывшем инженере, замкнутом и молчаливом. Чинит технику на дому, не дружит ни с кем, но честен. Его знают. Его уважают. И главное — он помнит Августа ещё маленьким.
Август подстроил встречу как случайную. Ждал, когда Игорь выйдет выбросить мусор. Подошёл, вежливо поздоровался, начал с простой фразы:
— Здравствуйте. Мне нужна ваша помощь. Небольшая. Но важная.
Тот посмотрел настороженно. Кивнул. Без лишних слов.
— Есть один старый фонд. Полузакрытый. Можно вложиться — неофициально, но законно. Нужен взрослый. Только как форма. Я всё делаю сам. Все документы подготовлю. Вам — просто одолжение.
Игорь долго смотрел. Потом спросил:
— А деньги?
— Собирали. Я и друг. Подрабатывали. Типография, радиодетали. Ничего незаконного. Всё чисто. Я не прошу ничего странного.
Пауза. Молчание. Потом:
— Один раз. Я всё прочитаю. Трижды. И никаких сюрпризов.
— Спасибо. Честно. Всё будет аккуратно.
Через два дня всё было оформлено. Первая бумага — с настоящей печатью. Фонд старого завода. Земля под ним не переоформлена с 1994-го. Активы — списаны. Бумаги продаются вчетверо дешевле, чем должны.
Он вложил 1100 гривен. И знал: это — начало. Первая инвестиция. Не в товар. В реальность. В базу. В платформу.
В подвале он открыл тетрадь. Записал: «Сделка №1. Завод. Площадь — 0.23 га. Статус — актив. Цель — долгосрочное удержание. Потенциал роста — ×4.»
«К сентябрю — минимум три таких сделки. К зиме — независимость от сети. От людей. От шума.»
Теперь он шёл дальше. Появился план: найти старый гараж в кооперативе. Тот, что давно не числится за хозяином. Купить через председателя. Сделать склад. Базу. Спрятать активы.
И всё должно быть невидимым.
Он стал осторожнее. Никаких новых вещей. Старый портфель, старые кроссовки. Всё прежнее. Даже конфеты — не чаще других.
Но дома чувствовали. Особенно мать.
Отец — уставший слесарь — не спрашивал. Он приходил, пил чай и молчал. Но мать… Мать видела. Смотрела как рентген.
Вечером, когда он пришёл позже обычного, она ждала у двери.
— Где был?
— У Артёма. Учились.
Долгая пауза. Тишина.
— Я не лезу. Но я помню. Твой дед тоже «играл» в бумаги. Закончилось исполкомом. И молчанием.
Август стоял. Смотрел в пол. Слов не было.
Мать подошла, постояла рядом, а потом сказала тихо, будто сама с собой:
— Ты стал каким-то… не тем. Не тем, каким был. Ты исчезаешь. Будто живёшь не здесь. Ты ведь раньше смеялся. А теперь ходишь так, будто носишь на плечах мешок.
Он всё ещё молчал. Сжимал кулаки в карманах.
— Это из-за новой компании? — продолжала она, мягко, почти ласково. — Я не против друзей, ты знаешь. Но ты же не играешь. Я слышу, как ты ночью листаешь бумаги. Как будто прячешься даже во сне. Это не игрушки, да?
— Нет… не игрушки, — выдохнул он едва слышно.
— Компьютер… ты говоришь, что тебе интересно. Я думала, игры. Все играют. Но ты не играешь. Ты всё читаешь, чертишь. И… деньги. У тебя стали появляться деньги, Август. Не пачки. Но больше, чем у других. Ты говоришь — копишь. Но я же вижу.