Тогда Август почти не слушал. Но фраза запомнилась. Не сюжет, а настроение. Не детали, а интонация. Он не знал счёт, не знал минуту гола. Но этот эпизод, как осколок, остался — бессвязный, обрывочный. И вот теперь, в другой жизни, в другой реальности, он снова встречал этот фрагмент — и внезапно понимал, что это может быть не просто воспоминание. А возможность.
Он сел на пол, прислонился спиной к шкафу и закрыл глаза. Он пытался восстановить диалог, тот самый рассказ. Паузы. Голоса. И ощущение, что это был не просто анекдот из прошлого. Это была зашифрованная подсказка. Возможно, случайная. Возможно, не для него. Но сейчас она стала его шансом. Он не знал как будет проходить игра. Но знал, что там, в финале, была сенсация. И что кто-то, когда-то, в это поверил. А значит, мог поверить и он.
Эта картина всплыла резко. Как кадр из фильма. Слишком чётко, чтобы быть сном.
Он встал. Начал мерить шагами комнату. Мысли гнали друг друга. Если он прав — он может удвоить, утроить всё. Это шанс. Но если он ошибается, если это воспоминание искажено — он потеряет почти всё.
Он сел. Подпер голову руками. Внутри начиналась буря. «Почему я не подумал об этом раньше? Почему не составил перечень спортивных событий? Ведь это — готовые деньги». Но затем пришло осознание: потому что раньше не было возможности. Не было суммы, чтобы сделать ставку и при этом не поставить под удар всю сеть.
Теперь — было.
Он действовал быстро. Связался через Лёшу с «Мозолем» — старшеклассником с репутацией мелкого схемщика и теневого букмекера. Мозоль торговал мелочёвкой, держал небольшую точку в заброшенном гараже и имел знакомых на тотализаторах.
Встреча состоялась ближе к вечеру. Мозоль щёлкал семечки, жевал зубочистку.
— Ты чё, пацан, совсем поплыл? — протянул он, когда услышал сумму. — 400 гривен? Это ж почти сто баксов. Ты в своём уме?
— В своём. Это не ставка. Это — хронология. Считай, я знаю результат.
— Все так говорят. А потом жрут цемент через трубочку.
Август достал аккуратно сложенный лист. Там были данные, коэффициенты, имена, дата.
— Я не просто ставлю. Я рассчитываю. Хочешь свой процент? Десять.
— Хочу посмотреть, как ты сгоришь. Но если выиграешь — я буду рядом.
Они оформили ставку. Точный счёт: 3:2. Победа Румынии. Общий коэффициент — 287.5.
17 июля. Он не спал. Смотрел, как горит экран. Слушал комментаторов. Счёт был 2:2. Финальные минуты. Свист. Пенальти. Гол. 3:2. Всё.
Он не кричал. Не улыбался. Он сидел, чувствуя, как внутри разрывается невидимая мембрана. Он сделал это. Он только что превратил 400 гривен в 115 000. В кармане была бумажка, стоимостью больше, чем три годовых зарплаты отца.
Страх пришёл позже. Он понял: он — несовершеннолетний. У него нет защиты. Нет имени. Только бумага и тень. Он может потерять всё, если даст повод.
Он пришёл к Мозолю через три дня. Тот встретил его молча. Увидев подтверждение выигрыша, только выдохнул:
— Ты не пацан. Ты… чёрт знает кто. Колдун.
Мозоль выплатил не всё. Комиссии, налоги, срочность. Но Август получил 98 000.
Он долго не мог прикоснуться к пачке купюр. Они лежали на столе, как весы — одна чашка с возможностями, другая — с рисками. Он чувствовал не восторг, не победу — а сдавленное, гулкое напряжение, как будто в центре комнаты завибрировал воздух. Он выиграл не просто деньги. Он внёс себя в игру, где ставки — жизни, а каждая ошибка может стать последней.
Он смотрел на деньги, потом на тетрадь, потом снова на деньги. Его разум был холоден, как металл. Всё, что он строил, теперь должно было быть перестроено. Сеть — устарела. Её механизмы не выдержат нового веса. Он обогнал свой собственный график на год, может, на два.
Значит — нужна модернизация. Переосмысление. Он не просто укрепил фундамент. Он вышел за пределы архитектурного замысла. И теперь должен был построить над этим фундаментом не сарай — а крепость.
Он взял тетрадь. На чистой странице аккуратно написал заголовок: