Андрей кивнул: — Уже думаю над этим. Нужно поставить двух в тень. Незаметных. Не бойцов. Но тех, кого побоятся обмануть. Тех, кто будет смотреть и молчать — до нужного момента.
— Хочешь ввести свою охрану в «Паутину»? — прищурился Лёша.
— Не охрану. Иммунитет, — спокойно ответил Андрей. — Информация без защиты — не актив, а слабость.
Август не ответил сразу. Он смотрел на него, будто что-то внутри окончательно решалось.
Август не ответил сразу. Он смотрел на Андрея — долго, почти изучающе. Впервые за всё время их общения он ощутил не просто доверие, а уважение, близкое к признанию.
— Это то, к чему я сам пришёл несколько дней назад, — наконец произнёс он, медленно. — Но ты сказал это первым. Не от того, что хотел блеснуть. А потому что понял.
Он кивнул, будто ставя печать на решении:
— Хорошо. Запускай. Я уже занимаюсь этим. Но теперь ты — тоже.
Август вызвал Пня. Подростка с кривым характером, который начинал прокручиваться в стороне. Беспокойно. Без разрешения. Через него начали просачиваться слухи, фразы, маршруты. И — контакты с теми, кто копировал товары, логотипы, формат.
Август сидел в подвале, когда Пень вошёл. Ссутулившись, с телефоном в руке.
— Ты знаешь, зачем я здесь, — тихо сказал Август.
— Мне просто… Я не специально.
— Ты передал маршруты. Ты гулял с теми, кто пытался увести наших курьеров. Это не ошибка. Это выбор. Поэтому у тебя тоже есть выбор. Один.
Пень молчал. В глазах был страх. Но и — что-то ещё. Как будто надеялся, что это просто выговор.
— Или ты уходишь. Тихо. Без лишних слов. Или я передаю это Лёше и Мозолю. А они — не говорят. Они действуют.
— Ладно… я… Я уйду.
— Забери своё. Отчёт — оставь. Деньги не возвращаешь. Это — прощальный налог.
Когда он ушёл, Август почувствовал, как стена под его рукой дрожит. Или дрожали его пальцы.
В тот же вечер Август встретился с Мозолем в сквере за радиорынком. Тот пришёл не один. Привёл двоих: один — сухощавый, с быстрыми глазами; другой — крепкий, с уверенным взглядом и следами старых драк на лице. Третий, как сказал Мозоль, будет завтра.
— Слушай внимательно, — начал Август. — Ты отвечаешь за тишину. Не за шум. Твои люди не будут махать кулаками. Они будут слушать, видеть, записывать. Если где-то появляется угроза — ты говоришь мне. Ты решаешь, как действовать. Но без крови. Мы не бандиты. Мы — структура. Нас боятся, когда нас не видят, а чувствуют.
— Они смогут? — уточнил Мозоль, кивнув в сторону парней.
— Смогут. Если будут слушать тебя. Но если хотя бы один сделает ошибку — ты несёшь за него ответственность.
Мозоль задумался, потом заговорил:
— Я раньше думал, что шанс вылезти даёт только армия или тюрьма. А теперь — ты. Я с тобой. Не потому, что платишь. Потому, что с тобой можно стать кем-то.
— Тогда не предавай. Это не лестница вверх. Это основа. И ты теперь — один из тех, кто держит её.
Он записал в блокноте: «Группа М активирована. Командир — Мозоль. Контроль: внутренний. Отчётность — еженедельно».
Через два дня «Пеньковские» попытались перехватить точку у дома культуры. Но там уже ждали люди Мозоля. Без кулаков. С улыбкой. С парой фраз, которые понимались без повторений. Курьеров не тронули. Нападавшие ушли — навсегда.
— Ты строишь странную штуку, — сказал позже Мозоль. — Но она… работает. И я впервые понял, что держу позицию. Не для денег. Для чего-то большего. Ты мне дал уважение. Я тебе — верность.
Август молча пожал руку. Но внутри — всё гудело.
Через несколько дней Август пригласил дядю Витю на встречу. В тот же сквер. Старик пришёл с термосом и конфетами.
— Как родители? — спросил он.
— Тревожатся. Думают, я с кем-то связался. Спрашивают, откуда деньги и вещи. Мама боится. Отец молчит, но я вижу.
— А ты им что?
— Говорю, что помогаю тебе. Что подрабатываю. Но им мало слов. Им нужны действия.
— Я скажу, — отозвался Витя. — Что ты мне помогаешь, что я тебя взял к себе. А им… куплю холодильник. Пусть думают, что ты это заслужил. Что твоя голова уже приносит доход.
— Спасибо. И ещё… Пожалуйста, навещай их. Раз в неделю. Просто поговори. Пусть чувствуют, что кто-то рядом. Я не могу всё время быть там и здесь.
Витя выдохнул, посмотрел в сторону.
— Ты знаешь, ты не просто умный. Ты собрал всё в себя — и жёсткость, и доброту. Ты как мой брат в Канаде. Только он был мягче. А ты — камень. Но не холодный.
Август отвёл взгляд. Внутри было странное тепло. Он почувствовал, что доверие старших — не только защита. Это фундамент. Такой же, как бетон в гараже или склад за школой.