Разговоры за столом текли легко. Иногда они прерывались, чтобы налить ещё лимонада или передать кусок лаваша. Вика вспоминала, как они всей четвёркой собирались на совещания, где Август вдалбливал в них такие сложные и странные истины, и с каким азартом расписывали себе «доли» и «прибыль». Лёша с усмешкой рассказывал, как однажды спрятал наклейки в вентиляционный люк, чтобы не отобрали.
— Это был мой первый «офшор», — хохотал он, — с вентиляционной защитой от проверок.
Все засмеялись, даже дядя Витя тихо хмыкнул, отхлёбывая морс из гранёного стакана.
Но Август, сидя в конце стола, внимательно смотрел на каждого. Он запоминал не детали — а состояние. Они больше не выглядели детьми. Уверенность в их голосах, лёгкость в шутках, и — тишина в паузах. Не неловкая, а спокойная. Надёжная.
Этот вечер был прощальным не потому, что они прощались — а потому, что переходили дальше. И все это чувствовали. Даже если не говорили вслух.
Когда посуда была убрана, а чай налит в чашки, Август встал.
— Завтра вы улетаете. Это не прощание. Это — деление на фазы. Мы начали всё вместе, но теперь каждый идёт по своей траектории. Не думайте, что кто-то важнее. Просто — по-разному.
Он прошёлся вдоль стола, положив ладонь на плечо каждому.
— Всё, что мы сделали — не случайность. Это начало. И вы станете теми, кто однажды поведёт за собой других. Поэтому не спешите становиться великими. Сначала — станьте собой. Учитесь, ошибайтесь, влюбляйтесь, страдайте, думайте. Ищите свой масштаб. Не чужой — свой.
Вика вытерла слёзы, но в её глазах светилось что-то большее — не слабость, а решимость. Лёша, не говоря ни слова, крепко сжал руку Августа, словно передавая невысказанную благодарность. Андрей впервые за вечер выглядел неуверенным — не потому что боялся, а потому что вдруг понял масштаб того, во что они ввязались. Он глубоко вдохнул, взглянул на Августа и, будто в полушутку, но с тенью уважения в голосе, сказал:
— Ты говоришь как мой дед.
На миг в комнате повисла тишина, и только хмыкнул дядя Витя:
— А что, неплохой комплимент.
Мозоль чуть улыбнулся, переводя взгляд с одного на другого, и сказал почти шёпотом:
— Только у нас дед, который делает банки и меняет мир.
И все рассмеялись — не только потому что было смешно, а потому что этот смех стал отпечатком чего-то важного: воспоминаний, боли, глупости, побед.
Август остановился, посмотрел на каждого из них с теплом, в котором не было ни капли сентиментальности — только уважение и понимание. Он достал из своей сумки небольшую коробку и начал доставать предметы один за другим.
— Я хочу, чтобы у каждого из вас осталось нечто личное. Не как трофей — как напоминание.
Первой он подошёл к Вике. Протянул ей тонкий кожаный дневник.
— Открой первую страницу.
Вика медленно развернула обложку — и увидела первую страницу с рукописным текстом, написанным Августом. Её слова, сказанные год назад. Те самые, что повернули ход одной из дискуссий. Она замерла, а потом обняла его быстро, молча.
— Чтобы ты помнила, как изменила нас всех, — сказал он.
Потом — Андрей. Август передал ему тонкую деревянную рамку с отреставрированной фотографией. Мать, улыбающаяся на старом чёрно-белом снимке. Под ней — надпись от руки: «Ты теперь её опора».
Андрей сжал челюсть, отвёл глаза, и только кивнул.
Лёша получил коробочку с часами Omega. Август открыл её сам и показал гравировку: «Тот, кто умеет считать время — умеет и им управлять».
— Ты уже начал, — сказал он. — Теперь — управляй.
Последним был Мозоль. Август протянул ему деревянную шкатулку, гладкую, как будто отполированную временем. На крышке — гравировка: «Не сила, а выбор делает человека».
Мозоль смотрел на неё долго. Потом сказал:
— Это как кодекс. Только не для всех. Для себя.
Август кивнул:
— Именно так.
…
Позже, когда дети разошлись по квартирам — собирать чемоданы, Август связался с Саввой.
Савва написал:
— Мы строим не просто клуб. Это становится машиной влияния. Экосистема, которая уже живёт своей жизнью. Инвестиции, информация, доверие — всё переплетено. Мы начинаем управлять не только капиталами, но и желаниями. Мы можем направлять мысли. Мы уже касаемся финансовых рынков. А завтра — дойдём до стран.
Август кивнул, не отрывая взгляда от медленно остывающего чая:
— Организм. Но каждый организм нуждается в системах — кровь, нервы, сознание. Следующий слой — информация. Управление вниманием.