Эта страсть никуда не делась со времени, а только приобрела более глубокий смысл. И когда он уже устал гадать, в чем причина этого, Уля призналась ему в любви. Стыдливо спрятала взгляд и сказала, что любит уже давно, еще со времен его ухаживания за сестрой. Для него это было шоком. Было трудно в это поверить, но постепенно он привык, а потом еще и отругал себя за то, что сам не понял этого еще раньше.
Ульяна не потребовала от него ничего в ответ, даже не намекала и не просила, дав ему время все осмыслить и задуматься над ответными чувствами. Возможны ли они? Имеет ли он право любить ее? Сможет ли потом не обвинить в том, что она заставила его забыть другую любимую женщину? Не разочаруется ли?
Понимание и принятие не заставило себя долго ждать. Да, чувства возможны. Даже более того - они уже есть. Зарождались с самого начала: сначала братская любовь, затем почти родительская, а потом уже и романтическая. Нет, он никогда не забудет свою первую любовь, а Уля не посмеет этого потребовать. Он просто отодвинет ее в дальний уголок своего сердца вместе с памятью о ней, чтобы все остальное было свободно для новой, живой любви. А Юля навсегда останется в его, их памяти, как что-то хорошее, светлое, но уже прошлое, на которое в некоторых случаях не стоит оглядываться.
Потом было предложение руки и сердца. Все, как и мечтала когда-то Уля, с поправкой на то, что парень не оказался похож на ее идеал, а был им.
За день перед самим торжеством Костя нашел Улю в кладовке, где она сжимала в руках свадебное платье Юли.
- Однажды ты мне сказала, что Юля хотела бы счастья для меня, - присаживаясь рядом с ней, нежно сказал мужчина, отбирая у нее наряд. - Сейчас я говорю тебе то же самое. И мое счастье - это ты. И она обязательно приняла бы это.
- Правда? - со слезами на глазах прошептала Уля.
- Конечно, милая, - вытирая ее слезы, улыбнулся Костя.
Тот день стал знаменательным для обоих, хоть каждый из них и не подозревал, что для другого так же. Обоих освободило чувство вины перед умершей Юлией. Оба верили и знали, что делают все правильно.
А через время для Кости начался новый ад под названием беременность. Когда Ульяна рассказала о своем положении, он был в ужасе, панике. Страх сковал все внутренности, и он был твердо уверен, что повториться все то, через что он однажды уже прошел. Никакие уверения Ули в том, что она себя замечательно чувствует и все нормально, не спасали и не помогали. Он маниакально зациклился на плохом. Он сам выбрал для нее лучшего врача, лично присутствовал на каждом приеме и УЗИ, беспрестанно интересовался состоянием ее здоровья. Поначалу жена терпеливо пыталась ему все объяснять и заставляла не паниковать. Потом просто забила на все уговоры и позволила ему гиперопеку, украдкой горько посмеиваясь над его страхом. Уж кому как не ей знать, что он чувствует.
Напряжение не отпускало его на протяжении всей беременности. И сейчас оно было на пике, потому как Уля рожала. Она запретила ему присутствовать на родах, что сводило с ума - он боялся, что в случае чего может упустить последние минуты рядом с ней или малышом. Сам понимал всю бредовость подобных мыслей, но ничего не мог с собой поделать. И успокоится он лишь тогда, когда увидит обоих целыми и невредимыми, прижмет к груди и уже не отпустит.
- Так, папаша, уже можете успокоиться, - улыбнулась ему весело медсестра, только что вышедшая из родильного отделения.
Он пулей подлетел к ней.
- Родила?! С ней все нормально?! Она в порядке?! Ничего не случилось?! А ребенок?! С ним тоже все хорошо!?
Девушка даже опешила от удивления. Она и раньше видела нервничающих будущих отцов, но этот переплюнул всех. И потом - первым делом спрашивали "КТО?". А тут сразу ворох вопросов! Но сестра быстро взяла себя в руки и постаралась успокоить мужчину.
- Роды прошли легко и быстро. С обоими полный порядок. И да, у вас родилась девочка.
- Девочка, - облегченно прошептал Костя, растянув губы в глуповатой улыбке.
Напряжение резко оставило его в покое, и он тут же грохнулся в обморок.
- Эх, мужики, все вы одинаковые, - с улыбкой хмыкнула медсестра и вытащила из кармана пузырек с нашатырем. Как знала, что именно сегодня он понадобиться - уж сильно нервным был клиент.
Костю пустили в палату к жене только через несколько часов, когда и ее, и ребенка привели в порядок. На его лице была широкая улыбка, на которую Уля ответила вымученной, но счастливой. Она невольно усмехнулась его потрепанному виду и безумно сверкающему взгляду.
- Ты жив? Я удивлена, - не сдержалась от сарказма Ульяна.
- С трудом не скончался, - рассеянно ответил Костя, по-прежнему безумно улыбаясь и все еще стоя у двери.
- Зайдешь или как? - хмыкнула девушка.
- Эээ...да, конечно, - будто только сейчас поняв, что замер на пороге, ответил мужчина, делая шаг к ее кровати.
Уля держала девочку на руках. Он увидел крошечное личико только когда сел рядом - девочка была запелената с ног до головы.
- Она такая маленькая, - в благоговении глядя на дочь, хрипло произнес Костя.
- Не сказала бы, - хмыкнула Уля. - Четыре триста - это далеко не маленькая. Мне пришлось постараться.
- Ты у меня умница, - переводя на нее не менее раболепный взгляд, произнес мужчина. - Но больше - никаких детей, - тут же серьезно заявил муж. - Еще одного я не переживу.
Девушка только усмехнулась в ответ, не сказав ни слова.
- Господи, я так вас люблю!
- Нас? Не только ее? - затаив дыхание, спросил Ульяна.
Она еще ни разу не слышала слов любви от мужа. Да, видела по глазам, но вслух он не решался сказать никогда.
- Да, вас, - улыбнулся ей Костя. - Тебя и ее. Люблю.
Она протянула руку и коснулась его щеки, совершенно не стесняясь своих счастливых слез. Он в ответ прижался губами к ее слабой ладошке и снова повторил заветные слова, глядя ей в глаза.
КОНЕЦ
</p>