- Завершилась? Вместе с моей смертью? – я была зла. Снова.
- Нет, и ты еще не умерла, насколько ты помнишь. – он поправил меня.
- Хорошо, я пока не умерла, сколько мне еще ждать? Сколько всего еще нужно рассказать? О том, как мама умерла, как я плакала у ее гроба и знала, что у меня остались только Эйдан и Лидия? И как ты потом поступил со мной? Ты же все помнишь, мерзавец! Ненавижу тебя, всю твою якобы любовь, весь этот мир! Не хочу больше говорить об этом! Никогда!
- Тебе нужна передышка.
- Мне нужна смерть! – крикнула я и осеклась. А он улыбнулся. Даже сейчас он радовался, когда я говорила что он мне нужен.
- Ты должна понять меня, или хотя бы попытаться. Я стал чувствовать, перестал быть машиной для сбора душ, и это росло как снежный ком. И почувствовав это вновь, я не смог остановиться.
- Поэтому мой муж так долго и мучительно умирал? – на глазах моих были слезы.
- Я не виноват в его болезни. – он говорил это спокойно, но чувствовалось, что это только формальность.
- Поясни, это не ты наслал на моего мужа рак желудка? – я не верила ни единому слову.
- Нет. Я только забрал его, когда он должен был поправиться и еще долго прожить с тобой.
Молчание звенело между нами. Он хотел услышать от меня хоть что-то, пусть это были бы обвинения или слезы или причитания… Но я молчала, я помнила этот день. К глубокому моему сожалению не забуду его никогда. Мое сердце разорвалось, и та маленькая часть его, что еще теплилась жизнью, была посвящена Лидии. Он, Смерть, заполнил все мое сердце безжизненной пустотой, тогда когда я отдала ему все свои чувства: сострадание, любовь, горечь, ревность, все теперь принадлежало ему.
- Лидия. Почему? – у меня не было сил говорить об этом, но мне так хотелось знать, Его ли это была воля.
- Я же сказал, что впал в безумие, я хотел больше и больше тебя! Я не осознавал, что делаю, меня просто выводило из себя, что ты обо мне не знаешь. Не знаешь как о том, кто любит тебя больше всего на свете.
- Это ты забрал ее? Ты забрал мою маленькую Лидию? – слезы не останавливались, но я хотела быстрее пройти через это чтобы не чувствовать это вновь.
- Да. – он запнулся, может хотел сказать еще что-то, но я отвернулась. Я больше не могла смотреть на него, не могла рассказывать этому безумцу о своей боли. Я легла на кровать и лежала молча уставившись в потолок. Не знаю сколько прошло времени, но он окликнул меня.
- Это то, что ты сделала и тогда? Просто уснула?
- Я не спала там. По крайней мере сама, только с помощью препаратов. Я просто ничего не могла делать.
- И психиатрическая лечебница стала лучшим выходом?
- Я не знаю. Тогда наверное да.
После смерти дочери от затяжной пневмонии я осталась совсем одна, и, проведя в доме три месяца, меня там нашел судебный пристав чтобы передать завещание мужа. Как мне потом рассказали, он нашел меня в кровати перед телевизором, глаза были открыты и ничего не выражали, я похудела на добрый десяток килограмм и колтуны в голове сбились как у дворовой собаки. Он окликнул меня, но я только моргнула и не шелохнулась. Скорая привезла меня в реанимацию, а затем, приведя в порядок и, обрив на лысо, в сумасшедший дом, где я провела три года.
Это было словно непрерывный фильм, кадры которого не менялись с каждым днем, а повторялись. Есть выражение, что все понемногу с каждым днем меняется. Номы не замечаем этого, а оглянувшись назад понимаем, что все по-другому. Со мной такого не было. Все эти годы был день сурка, непрекращающееся безумие, подпитываемое препаратами и ничего не меняющимися процедурами.
- За все то время, что ты мучил меня, этот период я помню меньше всего. Меня бесконечно накачивали таблетками, проводили долгие, утомительные и безрезультатные беседы, пытаясь вывести меня из столь долго затянувшейся депрессии. Но все было тщетно, я не хотела возвращаться в мир, который пуст для меня. Не было никого во всем мире, кто бы волновался о моей судьбе, и я всецело винила в этом только себя. И понемногу моя депрессия начала перерастать в сумасшествие.
- Почему?
- Я стала видеть то, чего нет. Непонятные тени, летающие вокруг. Лица окружавших меня людей иногда менялись. И однажды, когда я совсем двинулась, даже видела несуществующего человека.
- Опиши, кто это был? – Смерть все спрашивал, он хотел что-то услышать, что-то определенное, но я не могла понять, о чем он.
- Это была фигура, слегка ссутуленная, в черном плаще с капюшоном. Лица я полностью не видела, лишь мельком увидела обращенные в мою сторону глаза. Они были полны злости, крика, они словно излучали боль и ненависть. Я закричала от ужаса – так страшно мне еще никогда не было.