- И ничего нельзя изменить? Что, если человек раскаялся, пожалел о содеяном? – я не могла поверить в такую необратимость.
- Я лишь читаю то, что пишет мне Господь, только Он может изменить написанное, и меняет это с каждым вашим поступком, просьбой и молитвой. Но вы не просите, вы только укоряете Его в несправедливости, не видите собственных поступков, которые самой короткой дорогой ведут вас к страданиям. Покопайся вы в своей жизни и тут же найдете объяснение всем своим бедам.
- А чем я заслужила все, что со мной произошло? – вопрос сорвался с моих уст быстрее, чем я осознала это.
- Только лишь тем, что влюбила в себя Смерть. – говоря это я на долю секунды увидела дернувшийся уголок его рта – он почти улыбался. А я лишь убедилась в правильности своего решения. - Не думай об этом. Все это уже было.
- Но это было со мной, не с какой-то соседской девочкой! – его спокойствие злило меня.
- Тогда, на тех самых первых похоронах, ты подумала обо мне, и я услышал тебя, как твой голос произносит мое имя и был заворожен. В тебе не было страха или поклонения, или злости, никаких эмоций, с которыми меня обычно упоминают – только интерес, рассуждение. Тогда я обратил на тебя внимание, но в тот раз я решил, что нельзя дольше задерживаться, и мы с Андресом отправились ко Всевышнему.
- Где он сейчас? – хотелось верить, что с ним все хорошо.
- Это мне не известно. Об этом знает только Господь.
Мы стояли какое-то время молча, я старалась осознать то, что сейчас со мной происходит и Смерть дал мне время, но продлилось это не долго.
- Ты должна помнить и нашу следующую встречу. – заговорил он.
- Следующая смерть? О да, конечно я помню. Я всегда буду помнить каждую из них, каждого человека, которого мне пришлось проводить и оплакать. Но эта… Я буду помнить каждое мгновение, каждое слово, прозвучавшее в ее адрес в тот день! – я почти сорвалась, но голос разума твердил, что ничего сделать нельзя, что это уже прошло. Только боль вспыхнула во мне как тогда, или возродилась, словно была просто в спячке и не исчезала никогда.
- Милая светловолосая Селеста. Мне было почти жаль ее, но я лишен этого чувства. Я долго ждал, прежде чем прикоснуться к ней и забрать навсегда – дал шанс на спасение.
- Почему же тогда забрал? Может кто-нибудь успел бы? – сердце забилось громче, словно мой упрек может изменить прошлое.
- Никто бы не пришел. Я видел это, я это знал.
- Что произошло тогда, ты видел все?
- Да, до каждой мелочи. Но в этом мало приятного. – Смерть скривился. – Нет ничего красивого в том, как молодые парни или девушки лишают себя жизни. Это мерзко, уродливо… противоестественно. Но по какой-то важной для них причине они продолжают это делать! Это так глупо… - Смерть говорил так, словно в нем было сострадание к ним, но я понимала, что это лишь раздражение, ничего более.
- Расскажи мне о Селесте. – я действительно хотела знать, ведь ее смерть тяжелым грузом лежала на мне всю мою недолгую жизнь.
- Ты не могла помочь. Никто не мог. – он пытался убедить меня словно читая мысли, но я покачала головой в знак несогласия.
- Просто расскажи, только так мне может стать легче.
- Тебе не станет легче, но если ты настаиваешь… Она решила сделать это тогда, стоя над его свежей могилой. Ветер трепал ее волосы, моросил холодный дождь и обжигал ее щеки, но она в какой-то степени похоронила себя вместе с ним. Тогда, в этот самый момент это гнилое семя дало ростки, и стоя там она стала размышлять. Сначала о том, какой способ выбрать. Ей на удивление не хотелось умереть тихо и без боли – наоборот, она хотела страдать физически, умирать медленно, чувствовать боль смерти в каждой своей клеточке. И я дал ей то, чего она так желала. Многие выбирают такой способ уйти как бы принося жертву творцу, мол вот, посмотри, я так мучаюсь, мне так больно, я истекаю кровью, прости меня и прими к себе вне очереди. Но так не может быть и не будет никогда. Это не жертва, не испытание, посланное для закалки и проверки. Это слабость и недоверие ему, отвержение его помощи, неспособность и нежелание его услышать. Но в ее случае она пыталась приблизиться через эти муки к своему любимому, ощущая то же что и он. Она села в машину своего отца, и, разогнавшись слетела с перилл того же моста, ударилась головой но все таки выжила. Она даже не потеряла сознание! Это был не ее день, и Господь противился этому, препятствовал, как мог. Но разве вас это остановит! Она взяла кусок покореженного металла и разрезала вены сначала на одной руке, потом на второй, но и тут неудача – кровь слишком быстро сворачивалась! От обиды она даже закричала, но рядом не было никого, кто бы мог ее услышать. И тогда она одним движением обрекла себя на долгую мучительную смерть – сонная артерия выплевывала ее кровь быстро, с четкостью метронома только постепенно замедляясь. Она таки добилась своего.