– Как стрёмно! – бьет себя по колену Дали, глядя на Андерсена в очках.
– Дай и мне прикинуть! – сотрясается Лох и, нацепив очки на нос, спрашивает: – Ну как?
– Ещё, – заплетается от смеха Купидон, – ещё хуже! – наконец, выговаривает он.
Очки ещё долго примеряют разные лица и удивительным образом находят своего владельца.
– А у меня конфеты с собой есть, – удивляется Дали, запустив руки в карманы, – будете?
– Давай, – радуется Андерсен.
– А то! – присоединяется Купидон.
«Птичье молоко», поддельные монеты, «Детский сувенир» и «Коровки» с шуршанием лишаются обвёрток и пропадают в чёрных дырах.
– Наслаждение… – дегустирует Лохматый, ощущая, как сладкая начинка растекается по горлу. Монро завистливо сглатывает слюну, но не решается поддержать всеобщее пиршество.
Когда сладости подъедены, а качели насижены, компания двигается к парковке, озорно перешёптываясь и лукаво переглядываясь. Вооружившись пальцами, они рисуют на заснеженных бамперах, окнах и дверцах.
«Красавчег» – пишет Купидон.
«Удачи!» – пишет Андерсен.
«Мечты сбываются!» – пишет Дали.
«Верь в себя!» – пишет Мэрилин.
«Ты всё сможешь!» – пишет Лохматый.
Они странные вредители. Антихулиганы. Непохожие на всех. Они белые вороны. Чёрные овцы. А всё потому, что они счастливы.
Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан
Вернувшись в свой теремок, Андерсен разматывает клетчатый шарф, стаскивает с себя водолазку и спешит заварить горячий чай с ромашкой. Однако гости не желают следовать его примеру. Борясь за звание самого дерзкого смельчака, они, не разуваясь, проходят в гостиную и спальню, зачем-то забираются на постели, пачкая простыни растаявшей грязной жижей, и буянят, словно психи, сбежавшие из лечебницы.
– Эй, вы чего? С ума посходили? – возмущается Андерсен, увидев такое безобразие.
– Мы решили жить на полную катушку! – сообщает ему Монро, выбрасывая пух из наволочки, словно лепестки роз на свадьбе.
– Прекращай быть заложником своих привычек! Реальность неустойчива, как и сон! Мы сами выбираем оставаться в повторяющихся буднях! – горланит Дали.
– Зачем сидеть в зоне комфорта, когда можно быть бесшабашными безумцами? – вторит ему Лох.
– Но ведь мне потом всё это убирать… – ахает Андерсен.
– Зачем? Наплюй! В любом случае у тебя есть я! – отзывается Купидон, швыряя в него подушкой. Немного постояв в шоке, Андерсен, откинув все заботы, мчится к приятелям, срывая толстое одеяло.
– Так его! Так! – визжит Лохматый.
Ещё несколько минут компания дурачится, словно пьяная гвардия пиратов, а потом кучерявый ангелок останавливает общий галдёж и пляску.
– Погодите, – сияет он, – у меня есть мыслишка получше, – интригует альбинос и выбегает из комнаты.
Пока он пропадает, вспотевшие ребята снимают с себя жаркую одежду, переводят дух и даже отведывают ромашкового чая. На белой наволочке виднеется чёрный след подошвы, словно отпечаток великанского пальца, линолеум наводнён коричневыми лужами, но зато губы касаются ушей.
Когда Купидон возвращается, в пакете он держит несколько баллончиков аэрозольной краски.
– Что это у тебя? – загорается интересом Дали. – Так, красная, зелёная, жёлтая… – перебирает он банки.
– Круто! – восхищается Лох.
Андерсен пока боится впутываться в их авантюру, так как предполагает, что они собираются творить не самые одобряемые вещи. Да и вообще, мало ли что могло взбрести в голову весёлой молодёжи!
– Надо бы внести в твою унылую квартирку яркую струю, – голосит Купидон.
– Да уж, это точно, – сипит Андерсен.
– Тогда налетаем, товарищи! – командует Купидон, и баллончики мигом расходятся по рукам.
Лохматый и Дали тут же трясут их, словно погремушки.
– А как этим управлять? – неуверенно крутит перед собой флакончик Мэрилин, вызывая новую волну гогота.
– Сейчас покажу, – обещает долговязый геймер и первый наносит на шершавую стену длинную аорту.
– А-а, – понимает девушка, – это как лак для волос. – Она тоже с шипением выпускает фиолетовый фонтан краски.
– Отпад! – изумляется Лох, распыляя оранжевый цвет. – Смотри, как радостно! – дивится он.
Под рыжей полоской Купидон рисует жёлтую, но она у него слегка течет, так что потоки приходится вытирать первой попавшейся тряпкой. Только первой попавшейся тряпкой оказалась футболка Андерсена с Микки Маусом. Да ещё и новая. Да ещё и постиранная. Учитывая эти обстоятельства, становилось неясно, как она оказалась первой попавшейся тряпкой.