– Ничего, дружище, – бодро утешает его Купидон.
Андерсену остается только смириться и взять злёный цвет. И взять голубой цвет. И взять синий цвет. И дорисовать исполинскую радугу.
– Супер, да? – подходит сзади Лохматый.
– Супер, – подтверждает Андерсен, – только вонючий, – морщится он.
– Да уж воняет не хуже ваших носков, – поддевает парней Мэрилин и фотографирует перевёрнутую улыбку.
Вспышка. Фотографирует перепачканные колготки. Вспышка. Фотографирует забрызганные книги. Вспышка.
Но искусство только начиналось. Лох, орудуя сразу двумя баллонами, пытается творить экспрессионизм, копируя Эдварда Мунка. Штрих – и «Клешни клише» ушли в небытие. Штрих – и «Изюмный мрак» стёрся с лица стены. Штрих – и нет никакого «Cogito ergo sum». Все заметки Андерсена удалены. Уничтожены. Скрыты. На их месте появляется бесполая фигура и несколько цветных пятен Роршаха. Лох очень доволен собой.
Дали уже проецирует логотип «Арт-попы», уткнувшись в свои разработки. Мэрилин чертит круг и помещает в него квадрат. Вокруг квадрата описывает ещё один круг – и так до бесконечности, создавая завораживающий тоннель, похожий на какой-нибудь зеркальный портал.
– Ты одарена, май леди! – раздается тенор Купидона, возящегося с диковинной кляксой. Почему-то ему никак не удается приспособиться к художеству.
Андерсен же долго не может убить белизну штукатурки. Он не моргая пялится на её неровную кожу и блуждает в метафоричной вселенной. Вдруг ему вспоминаются вязкие, точно мёд, сны, и будущая картинка определяется сама собой. Огромная красная лужа наклеивается на пустой угол. Кое-где пролегают тени, кое-где отражается свет. Как только краска подсыхает, кисточка обводит круглые контуры и прорисовывает чёрные семена. Теперь Андерсен воочию видит маковое болото. И ему мерещится, словно алые головки колышутся на своих нежных высоких стеблях. Словно они призывают его, подобно мифическим Сиренам. Пурпурные чащи неуловимо качаются и затмевают убогую удручающую действительность. Целая горсть синих таблеток рассыпается перед его взором. Но он не поддается их чарам. Он жаждет пробуждения. Как Нео. Как Иисус Христос. Как Андерсен.
Шляпа
Важно вышагивая, в комнату в своей эксцентричной манере заходит Купидон в рабочей форме и новой шляпе на голове. Для аристократичного образа не хватает разве что перчаток и эксклюзивной тросточки с золотым наконечником. Лицо его хранит загадочное выражение, словно парень задумывает что-то грандиозное и хитрое.
– Приветствую, май бэбис! – диктует он в духе глашатая пятнадцатого века.
– Чего ты такой довольный? – подобно псу, обнюхивает его Лохматый.
– Как вы видите, приобрёл я чёрный хэт, – красуется белобрысый пупсик, – а потому предлагаю сыграть в одну интеллектуальную игру под названием «Alias». А то сидите, как умирающие моряки в шлюпке посреди океана, – шутит он.
– Это та игра, где надо слова отгадывать? – припоминает Андерсен.
– Так точно, дорогуша, – утончает Купидон.
– А что? Я за! – соглашается Дали, а за ним подтягиваются и другие товарищи.
– Отлично! – заявляет Купидон, – значит, правила следующие: разделяться попарно мы не будем, на объяснения терминов отводится по полминуты, запрещается употреблять однокоренные слова и указывать на предметы, каждый пишет по пять существительных и бросает их в шляпу. На этом, пожалуй, всё. Поехали! – голосит он.
Андерсен вынимает из кармана рубашки пожёванную записную книжку с шариковой ручкой. Аккуратно разрывает их на квадратики и складывает на стол, после чего друзья по очереди пишут на них то, что первым приходит на ум. Когда билеты укомплектованы и сложены в шляпу, настаёт пора определять первую жертву.
– Эники-беники, мы шизофреники, – по слогам произносит Купидон, наставляя на своих малышей палец-дуло. Останавливается он на Дали, – ты стартуешь, бедолага, – улыбается, пропуская того в центр.
– Так, – долго ерошит и перемешивает бумажки Дали, пока Мэрилин запускает таймер.
– Раз… Два… Три… – считает девушка, – время пошло! – скороговоркой выпаливает она, и Дали судорожно выхватывает записку.
Переворачивает её, пару секунд стоит в замешательстве, а потом пускается в размытые описания.
– Ну, такие длинноволосые чудики-бродяги, – объясняет он.
– Хиппи! – щёлкает пальцами Лох.
– А-а… Это… – берётся за второе слово Дали, – шестирукое божество, во! – находится он.
– Серафим? – изгибает брови Мэрилин.
– Они шестикрылые! – нервничает игрок.
– Шива! – подскакивает на месте Андерсен, и Дали радостно кивает, вытаскивая следующую бумажку.