— Когда дело сделают. Не детское, не «мужчинское» — мужское дело. Чтоб вы спали спокойно, а не шастали по утрам! Все! И не смей сюда звонить! — Он грохнул трубку на рычаг и стал ждать разноса от генерала.
Генерал же, качнувшись на носках, негромко сказал, глядя мимо него:
— Жена?
— Так точно, — сумрачно ответил Царев.
— О чем речь? Почему звонок сюда?
— У помощника командира корабля, лейтенанта Савченко, жена беременна. Волнуется. Пришла к нам. К жене.
— Срок?
— Виноват.
— Срок, срок какой? Рожать скоро?
Царев помолчал, словно прикидывая, стоит ли отвечать.
— Восемь месяцев.
— Позвоните домой. Скажите что-нибудь успокаивающее.
— Отсюда?
— Почему ж нет? Жена же смогла, — не без сарказма сказал генерал.
— А что я скажу? — с вдруг прорвавшейся враждебностью, почти грубо спросил Царев. — Не проще ли было бы...
— Нет! — рявкнул генерал. — Не проще! Вы сами это только что сказали! А что теперь скажете — не знаю. Что хотите. Соврите, наконец. Что, никогда жене не врали?
— Слушаюсь! — зло ответил Царев и сорвал трубку: — «Беговой»! «Беговой», черт!.. Да. Сто двадцать пятый. Дайте мне...
В настороженной тиши квартиры резкий звонок будто взорвал кухню. Ольга Ивановна мгновенно схватила трубку. Наташа просы́пала сахар мимо чашки; лицо ее, припухшее в беременности, побледнело, только на щеках выступили алые пятна.
— Оля! — донеслось из трубки. — Мне... Мне приказано позвонить и успокоить вас.
Ольга Ивановна молчала. Наташа чуть дрожащей рукой поднесла к губам чашку.
— Пока все идет планово. Где-то часа через...
В этот момент в трубке послышался далекий щелчок и чей-то гулкий и оттого хорошо слышный голос, хотя и говорили в помещении КДП, четко и бесстрастно сказал:
— Докладывает пост дальней связи. Радиосвязь с Пятьдесят третьим утеряна.
Ольга Ивановна тут же крепко прижала трубку к уху и зажала ее ладонью, но было поздно: Наташа, держа чашку на весу, стала медленно вставать, не замечая, как чашка наклонилась — больше, больше, как, звеня в тишине, по столу рассыпалась тонкая струйка чая; а Ольга Ивановна, отдернув руку от трубки, быстро заговорила, старательно перекрывая голоса в трубке:
— А, ну хорошо, Толя, значит, все в порядке, спасибо. Ну, до встречи, жду к... к обеду.
А на КДП разносился из динамиков тот голос:
— На вызовы Девять пятьдесят третий не отвечает. Центр «Озерный Первый» сообщил потерю радиоконтакта. На его запросы, запросы РЦ «Горностай» Полсотни третий не отвечает.
Генерал-майор стремительно крутанулся от планшета. Царев точно так же, как и его жена на другом конце провода, зажал трубку мгновенно взмокшей ладонью. В виски глухо ударилось сердце, откатилось назад, опять натужно ударило — и опять медленно откатилось.
— Когда имели последнюю связь? — почти крикнул Тагиев.
— Двадцать три минуты назад, согласно расписанию. Зачитываю РДО, начало текста...
— Да положи ты трубку! — страдальчески закричал Тагиев.
Царев торопливо произнес в какое-то непонятное, пугающе жизнерадостное бормотание в трубке: «Все-все, пока всё хорошо!» — и швырнул трубку на аппарат.
— ...не обнаружено, — бубнил динамик. — Высота восемь пятьсот, скорость по прибору семь сотен, начинаю работать задание, на борту порядок, видимость нормальная, связь через пятнадцать минут. Конец текста.
— Это я знаю. — Тагиев быстро бледнел, точнее, серел лицом. Он сидел, ссутулившись над серой дырчатой грушей микрофона. — Я знаю. Дальше.
— В указанное в РДО время Пятьдесят третий на связь не вышел. Спустя три контрольные минуты был организован интенсивный радиопоиск по всем частотам — основному каналу, запасным, аварийным. Результатов пока нет. SOS-маяка в эфире и на радарах нет.
— Почему сразу не доложили о потере связи? — зловеще тихо осведомился Тагиев.
— Пытались установить радиоконтакт, — растерянно сказал динамик и помолчал. — Запрашивали ЕСУВД[18]. Возможны поломка мелкая, непрохождение по метео... — Динамик окончательно потерял уверенность и, смешавшись, замолчал.
— Непрохождение — в наших широтах? В это время? Да вы... — Тагиев вдруг охрип. Он прокашлялся. — Ладно. С этим — ладно. Потом. Дальше!
— Пока результатов нет. Нет. На непрерывные... Что?!.
Тугая пауза. Шипение, потрескивающее в динамиках. Шелест кондиционеров. Чье-то усиленное мембранами дыхание.
— Минуту... Стоп! — закричал динамик.
Крик ударил по вздрогнувшим людям, из динамика донеслось неясное быстрое бормотание, что-то выкрикнули о записи, гулко щелкнуло.
— На связи — «Залив»! Дает трансляцию, переключаю на вас, внимание!..