Он направился к выходу и уже взялся за ручку двери, когда она произнесла, задумчиво перебирая пуговицы на пальто:
— Скоро и мои ученики, и поздние развлечения останутся в прошлом. Я думаю, Марк сказал тебе, что в декабре я вместе с ним возвращаюсь в Англию.
Крейг медленно обернулся, на его лице появилось какое-то странное выражение.
— Нет, Марк ничего об этом не говорил. — Он шагнул в комнату. — Это довольно неожиданно. Ты решила расторгнуть контракт?
— Я уже подала заявление. Но это пустая формальность — я все равно уеду домой, согласятся они или нет.
В комнате воцарилась напряженная тишина. Удивительно, но Джанет показалось, как раньше, в машине, что раздражение Крейга как бы заполняет собой все пространство вокруг. Однако заговорил он очень спокойно, со сдержанностью, которую она слишком хорошо знала.
— Что ж, наверное, это разумно, — он повернулся к двери. — Спокойной ночи, Джанет. Послушай моего совета: отдохни как следует.
Джанет проводила его, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Ее руки сами теребили складки платья, слезы застилали глаза. Наконец она поднялась в свою комнату. Шторы были раздвинуты. Бесшумно ступая по толстому ковру, она подошла, чтобы задернуть их и не видеть мириад огней над проливом и на азиатском берегу, не видеть силуэтов высоких деревьев вокруг дома Крейга и парус его изящной яхты, похожий на крыло птицы.
11
Было воскресенье. В эту ночь Джанет ночевала на квартире у подруг, потому что Марк и Тони отправились на всю ночь на вечеринку с Крейгом и Дианой. Джанет тоже была приглашена, но она не захотела больше терзать себя и отказалась, а вместо этого попросила подруг разрешения провести ночь у них. Она поспала в гостиной на раскладушке и теперь лежала, удобно устроившись, наблюдая, как слабый свет начинает сочиться в комнату. Когда все предметы обрели четкие очертания, она почувствовала, что свет какой-то странный. Она встала, набросив халат, подошла к балконной двери.
И невольно вскрикнула от восхищения, когда ее взору предстал странный и таинственный мир белизны и тишины.
Всю ночь шел снег, создав сказочную картину, в которую сияющие воды Босфора добавляли дух очарования и тайны, присущей только Востоку. Купола мечетей, похожие на огромные сияющие жемчужины, казались окруженными оправами из слоновой кости. Минареты хрустальными сталагмитами поднимались к небу.
Но пока она стояла, в немом восхищении глядя на совершенно изменившуюся картину, тучи рассеялись, и каскад солнечных лучей золотым дождем пролился на землю, окрасив воды Мраморного моря в золотисто-желтый цвет и заставив все вокруг заблестеть.
Услышав звон посуды, Джанет направилась на кухню, где Салли готовила утренний чай.
— Это мне следовало подогреть чайник, — сказала она, извиняясь, и взяла поднос. — Я уже давно проснулась. А ты сегодня смотрела в окно?
Салли кивнула, напомнив Джанет, что они с Гвен уже видели турецкую зиму.
— Я никогда не забуду, как впервые увидела это. Потом привыкаешь, но первое впечатление остается навсегда. — Закипел чайник, Салли заварила чай, а Джанет достала чашки и блюдца. — Все-таки жаль, что ты не увидишь настоящей турецкой зимы. — Салли накрыла чайник и как-то странно посмотрела на подругу. — Ты так и не сказала, почему уезжаешь домой.
Салли говорила очень осторожно, опасаясь задеть Джанет, и все же в ее голосе сквозило естественное женское любопытство.
Джанет нашла сахарницу и поставила ее на поднос.
— А ты… не догадалась?
— Мы думали, что это, вероятно, из-за Крейга Флеминга, — после недолгого молчания пробормотала Салли, и Джанет отвернулась, чувствуя, что краснеет. — Но ты ведь знала о Диане?
— Да, Салли, знала. Я вела себя так глупо!
— Этот человек не для тебя, — уверенно сказала Салли. — О, я знаю, он необыкновенно привлекателен и наверняка богат, но характер у него… я никогда не забуду, как он в тот вечер появился в дверях, такой надменный, с сердитым выражением лица. И ты для него просто не существовала! Только представь, что бы ты чувствовала, если бы была его женой. Ты бы умерла со страху. Глядя на него, можно было подумать, что он убьет тебя, как только вернется домой!
Джанет машинально положила ложечки на блюдца. Она вернулась к событиям того вечера, и воспоминания заставили ее вздрогнуть. Но будь она женой Крейга, она никуда не пошла бы без него, а значит, ей нечего было бы бояться.