Примерно в 20 часов в этот день к нам в полк прибыли ленинградские артисты во главе с народной артисткой СССР Корчагиной-Александровской. Они дали концерт, вручили подарки: Н. А. Токареву - радиоприемник, мне - патефон с пластинками. Он до сих пор хранится у меня как память о тех днях.
Ранним утром 1 декабря наша эскадрилья вылетела на повторный бомбовый удар по тем же объектам, по которым действовала накануне. На этот раз под каждый самолет было подвешено по одной бомбе ФАБ-1000. Стрелок-радист нашего экипажа старшина М. Кудряшев доложил, что слева с задней полусферы на нашей высоте полета появились четыре истребителя "Фоккер-Д-21". Завязался воздушный бой.
На свой аэродром вернулись без потерь. Но в самолетах командира звена капитана Г. Беляева и лейтенанта И. Борзова было много пулевых пробоин результат атак истребителей белофиннов.
2 декабря снова летим к заданной цели. Сильный мороз, температура на высоте 4000 метров 40 градусов ниже нуля. В воздухе густая дымка. Красно-оранжевый диск восходящего солнца еле просматривается над горизонтом. В плотном боевом порядке самолеты ведут капитан Н. Токарев, старшие лейтенанты К. Беляев, М. Бабушкин, М. Плоткин, В. Гречишников, А. Ефремов, лейтенанты И. Борзов, А. Шевлягин и А. Тальянов. Пятеро из них в годы Великой Отечественной войны стали Героями Советского Союза.
Не без трудностей при ограниченной видимости мы вышли на цель и с высоты 4500 метров по сигналу ведущего в эскадрилье сбросили бомбы. При отходе завязался воздушный бой с истребителями. Но он быстро прекратился. Вероятнее всего, истребители после первой атаки потеряли наши самолеты и не вышли на нас повторно. Все же после посадки мы обнаружили в самолете 12 пулевых пробоин.
2 марта утром воздушная разведка флота обнаружила в ледовых фарватерах на подходе к военно-морской базе броненосцы белофиннов "Ильмаринен" и "Вайне-майнен". А в 12 часов две эскадрильи уже летели на бомбовые удары по ним. Наша, третья, - впереди.
К цели подлетели с юго-запада, на высоте 4000 метров. Все у нас было готово к бомбовому удару, который должен осуществляться по сигналам ведущих в эскадрильях. Я уже видел в поле зрения бомбардировочного прицела предназначенный для удара объект. Примерно за восемь километров до него началась интенсивная и очень точная стрельба зенитной артиллерии как с берега, так и с корабля. Особенно точно стреляли зенитные пушки с броненосца. Впереди и немного выше наших самолетов сразу взрывалось по 15-20 снарядов. Один взорвался совсем рядом. Осколками пробило переднюю носовую часть моей кабины. Холодная струя воздуха с силой ударила мне в лицо, сорвала маску и очки. Заслезились глаза. Теперь я плохо вижу. Кричу в микрофон Николаю Александровичу, чтобы он исправил курс, но он меня плохо слышит из-за шума воздушной струи. Наконец понял, довернул самолет вправо. Несколько поздно: основная масса бомб упала слева от цели, но две из них взорвались вблизи от нее. Наверняка они нанесли повреждения кораблю. Мы же теперь на повышенной скорости удалялись на юго-запад.
Вторая группа летела в сплошных разрывах зенитных снарядов. На боевом курсе в ведущий самолет попал зенитный снаряд, и он взорвался, развалился на две части и упал на лед. Ведомые экипажи самостоятельно прицеливались и сбрасывали бомбы по цели, но прямых попаданий в броненосец не достигли.
Николай Александрович Токарев после вылета на броненосцы много работал с летным составом эскадрильи, разбирая наши ошибки.
В суровую зиму 1939/40 года наша эскадрилья 52 раза вылетала на боевые задания и каждое, по оценке командования, выполняла отлично. Капитан Токарев водил ее на подавление батареи береговой обороны противника, уничтожая его корабли, самолеты, базировавшиеся на аэродромах, ставил мины в ледовых фарватерах. Восемь воздушных боев провела эскадрилья. Стрелки, стрелки-радисты и штурманы сбили пять самолетов противника.
Так пришел к нам первый боевой опыт. И он получил высокую оценку. Третья эскадрилья была награждена орденом Красного Знамени. Высокого звания Героя Советского Союза был удостоен командир эскадрильи Н. А. Токарев, а автор этих строк - ордена Ленина. Наград Родины удостоились и другие члены боевых экипажей.
Для получения правительственных наград мы ехали в Москву. В состав делегации входили командир эскадрильи, ее комиссар капитан Н. И. Иванов, начальник штаба старший лейтенант А. Н. Белокопытов, я - штурман АЭ, командир звена М. Н. Плоткин и штурман звена В. П. Рысенко.
В Кремле мы приняли из рук Всесоюзного старосты Михаила Ивановича Калинина боевой орден эскадрильи и личные награды. В эти торжественные минуты каждый из нас испытывал глубокое волнение. Мы от души поблагодарили партию и правительство за высокую оценку нашего воинского труда.
Всей группой сфотографировались вместе с Михаилом Ивановичем Калининым, который тепло напутствовал нас:
- До новых встреч, товарищи летчики. Не увлекайтесь достигнутым. На западе идет война с фашизмом - самым жестоким и коварным врагом народов. Может статься, что и к нам подступит эта война. Ведь гитлеровские разбойники зарятся и на нашу землю. Так что овладевайте боевой техникой. Готовьтесь ко всяким неожиданностям...
Мы ехали в часть, думая об этом. А вокруг простирались зеленеющие поля. Тракторы прокладывали борозды, вздымая новые массивы земли. На выпасах гуляли стада коров, отары овец. В селах строились новые дома. Вдоль дорог прокладывались линии электропередачи. Всюду, куда хватал глаз, трудились советские люди. И эта мирная работа на родных просторах, под спокойным небом радовала, воодушевляла. И мы сильнее чувствовали свою ответственность за родную землю, наше небо и море, покой и счастье народа.
Дома нас ожидала новость. Николай Александрович Токарев, теперь уже майор, принял командование 1-м минно-торпедным авиационным полком. Я, капитан, стал флаг-штурманом полка.
В состав 1-го МТАП входили пять боевых эскадрилий, полностью укомплектованных летным составом и самолетами ИЛ-4. Предшествующая учеба и боевые действия дали свои результаты. Экипажи умели летать днем - в строю подразделений, а две эскадрильи могли совершать полеты и ночью, в простых метеоусловиях.
Николай Александрович Токарев по-прежнему уделял много внимания огневой и тактической подготовке, умело направлял боевую и политическую учебу. В основу всего было положено незыблемое правило: учиться тому, что может потребоваться на войне. Опыт минувших боевых действий укреплялся практикой подготовки подразделений. Те, кто обладал им, пошли на повышение. Так, командиры звеньев третьей Краснознаменной эскадрильи капитаны В. А. Гречишников, К. Е. Беляев, А. Я. Ефремов, М. Н. Плоткин стали командирами эскадрилий. В полку появились снайперские экипажи по бомбометанию и минным постановкам. Много проводилось полетов с использованием средств радионавигации.
Самолеты ИЛ-4 уже тогда были оборудованы радиополукомпасами РПК-2, которые грамотно использовались в полетах. Наиболее подготовленные экипажи осваивали полеты в облаках. В среднем каждый экипаж налетал в 1940 году более 200 часов. Все это, как увидит дальше читатель, благотворно сказалось в недалеком будущем, когда 1-му МТАП пришлось выполнять боевые задачи исключительной сложности в условиях военных действий.
Здесь, читатель, мы расстанемся на время с нашим командиром полка Николаем Александровичем Токаревым, чтобы встретиться с ним уже в иной обстановке - в разгар Великой Отечественной войны. Сейчас же, в конце 1940 года, наш командир Герой Советского Союза Н. А. Токарев отбывал к месту нового назначения - на Черноморский флот. Грустным было наше расставание с талантливым авиатором, любимцем полка. Но что поделаешь, служба есть служба.
Командование частью принял полковник Ш.Б. Бедзинашвили. В полку его хорошо знали как опытного авиатора и человека прекрасной души. Окончив в 1938 году военно-воздушную академию имени Жуковского, Шио Бедзинович командовал пятой эскадрильей нашего полка, был награжден орденом Красного Знамени. Высокий, подтянутый, он был человеком, горячо влюбленным в свою профессию. В его характере сочетались простота, общительность и высочайшая требовательность к себе и подчиненным. Все элементы полета он выполнял с пунктуальнейшей аккуратностью и строго требовал этого от подчиненных, но никогда не повышал голоса, не допускал грубости. И нередко приходилось мне слышать от своих боевых друзей: "Удивительный наш командир полка. Темпераментный грузин и вместе с тем тактичный, чуткий. Обидного слова от него не услышишь. Спросит с тебя строго, взыскательно, но скажет добродушно".