Вот и сейчас в глазах Филипа притаилась затравлен-ность. Со старшими по званию он бывал исполнительным, добросовестным, даже угодливым, а с подчиненными - жестоким до омерзения. На обратном пути "Гибернии" к Солнечной системе Алекс, произведенный в лейтенанты, сполна отомстил Филипу за пережитые унижения, без конца давая ему наряды вне очереди.
Будут ли они ладить теперь, все эти долгие месяцы?
- Желаю вам приятного полета, мистер Таер. - Я вложил в свои слова определенный, всем понятный смысл. Алекс никак не прореагировал, словно не расслышал.
- Спасибо, сэр. - Глаза Филипа засветились благодарностью.
На этом наш разговор и закончился. Когда мы покинули каюту гардемаринов, я спросил Алекса:
- Ты, кажется, сполна ему отомстил? Может, хватит?
- Как прикажете, командир,- скривился он.
Вообще-то согласно традиции мне не следовало вмешиваться в их отношения. По крайней мере напрямую. Ведь Алекс, добрый по характеру, ни за что не стал бы издеваться над гардемарином. Но Филип достал его, и Алекс поклялся всеми страшными клятвами отомстить обидчику на полную катушку. И ничто не могло остановить лейтенанта Тамарова, только мой приказ.
Я пожал плечами и продолжил осмотр корабля. Филип Таер сам во всем виноват. За что боролся, на то и напоролся.
- Боже мой. Никки, где тебя носит! - воскликнула Аманда, поднимаясь с дивана. До рождения ребенка оставалось совсем немного.
- Привет, милая. Захотелось побродить по кораблю. - Я снял парадный китель, бросил на кровать и зарылся лицом в мягкие золотистые волосы жены. Они покорили меня еще тогда, на "Гибернии", когда я был мальчишкой-гардемарином. Пусть после этого кто-нибудь скажет, что не бывает любви с первого взгляда.
- "Порцию" не сравнить с "Дерзким". - Аманда была не в силах скрыть разочарование.
- Что поделать.
- Я так боялась, что не успею упаковать вещи и придется лететь на "Дерзком". Почему в последний момент поменяли командиров?
Меньше всего мне сейчас хотелось говорить об этом, и, осторожно усадив Аманду к себе на колени, я переменил тему:
- Неужели я тебе не надоел?
- Тебя так долго не было.
- Набегался, даже ноги гудят. - Я вздохнул и ослабил галстук.
- Неприятность за неприятностью.
Беременность у Аманды протекала тяжело, но она не жаловалась, за что я был ей очень благодарен. У меня и без того хватало проблем. Можно было облегчить ее состояние, пересадить, например, эмбрион в матку другой женщины или в искусственную, где ребенок развивался бы не хуже, чем в утробе матери. Но Аманда слышать об этом не хотела.
Я блуждал взглядом по жилищу, где мне предстояло провести три года. Это была самая большая каюта на корабле; больше той, в которой мне пришлось провести столько дней в бытность мою гардемарином. К каюте примыкали просторная душевая и прочие "удобства".
Аманда потянулась, встала:
- Что интересного узнал на инструктаже?
- Что адмирал Тремэн меня ненавидит. - Я скинул наконец свою белоснежную парадную форму, о чем мечтал не один час.
- Ненавидит? За что? - Аманда была возмущена столь явной несправедливостью.
- Не имеет значения. У него свой корабль, у меня свой. - Я облачился в синюю униформу. - Вряд ли мы с ним увидимся во время полета.
- Я так скучала без тебя,- нежно проворковала она. - Три дня назад меня доставили на "Дерзкий", я стала устраиваться в каюте, разложила все наши вещи. День потратила на изучение литературы в корабельной библиотеке. И все напрасно.
Дело в том, что я устроил Аманду директором корабельной школы "Дерзкого". Так было и на "Гибернии". К счастью, на "Порции" тоже была школа.
- А здесь ты заходила в библиотеку?
- Да. Там много разных книг.
Вся библиотека умещалась в одном чемодане и состояла из множества топографических микросхем, на которых хранились горы разнообразной информации. Аманда наверняка изучила перечень книг, учебников и видеофильмов (в том числе и учебных) с присущей ей тщательностью. В обязанности директора корабельной школы входило обучение детей, находившихся на борту, разумеется, по желанию. За долгие месяцы вынужденного безделья в пути одни пассажиры старались расширить свои знания, другие читали книги и смотрели фильмы.
Я посмотрел на часы:
- Ого! Уже семь. Хочешь есть, дорогая?
- Я всегда хочу есть,- призналась она и одарила меня своей чарующей улыбкой. - Не беспокойся, дорогой, полнота мне не грозит.
Мы с Амандой отправились в столовую. Народу там было совсем мало.
Большинство пассажиров и почти весь экипаж уже устроились на борту "Порции" и в оставшееся до отправления время решили побродить по огромной орбитальной станции "Порт Земли", посидеть в самых дорогих ресторанах, поглазеть на прибытие и отправление всевозможных космических посудин.
В столовой было девять больших столов, рассчитанных на восемь персон каждый,- вполне достаточно для шестидесяти пассажиров и нескольких офицеров.
Мне не хватало традиционной корабельной молитвы, которую ежевечерне читали перед ужином в полете, но во время стоянки это не полагалось, и я помолился про себя.
Аманда представила меня доктору Франкону, кардиологу, следующему к своему будущему месту работы на планете Надежда. Второй сосед по столу, маленький смуглый мистер Сингх, сообщил, что задался целью осмотреть все планеты, какие только успеет до конца жизни.
- Мистер Сингх, диаметр нашей галактики огромен, сто тысяч световых лет,- напомнил я. - Так что за всю жизнь вам удастся осмотреть ничтожную часть планет. А почему вы решили отправиться именно в этом направлении?
- По чистой случайности, командир Сифорт,- сладко улыбнулся Сингх. Ей-богу, по чистой случайности. Дело в том, что я собирался лететь к Надежде еще до того, как вы вернулись с сенсационным сообщением о космических чудищах. Так что это соображение никак не могло повлиять на мой выбор.