Филип радостно улыбнулся. Но я бросил на него ледяной взгляд, и мое каменное выражение лица погасило его улыбку. Я вспомнил, как он хозяйничал на корабле во время моей болезни.
- Можете идти отдыхать, мистер Таер,- сухо сказал я, окончательно расстроив беднягу.
- Есть, сэр. Я остался один.
Касавополус относился ко мне сухо-официально, но вполне корректно, так что придраться было не к чему. Он хорошо справлялся со своими обязанностями, поддерживал в инженерном отделении порядок, аккуратно выполнял все мои указания.
С Филипом я вел только служебные разговоры. С того момента, как, охваченный слепой яростью, я выскочил из гардемаринской каюты, обращался к нему только в случае крайней необходимости и строго официально.
Целую неделю Филип, Касавополус и я дежурили на мостике, сменяя друг друга со всеми положенными формальностями, не более того. Никаких бесед, по крайней мере при мне, не велось.
Филип Таер, как всегда, был прилежен и энергичен. Отдавал много сил обучению новых членов экипажа, и старания его, надо сказать, не пропали даром. Его подопечные и манерами, и выправкой все больше походили на настоящих военных. Эммет Бранстэд и Уолтер Дакко перестали донимать меня своими советами и первыми со мной не заговаривали.
Беспризорников, набранных в экипаж, я распределил по разным отрядам вместе с другими матросами, чтобы лишить их возможности поддерживать свою криминальную субкультуру. В столовой им запрещалось сидеть всем вместе; в кубрике - спать на соседних койках; в свободное время - сбиваться в кучу. Поначалу они воспринимали эти распоряжения в штыки, но постепенно смирились и привыкли. Все, кроме Деке, которого в свое время, уже на борту "Дерзкого", избил Акрит. Теперь его обидчик с остальными мятежниками сидел в четвертой секции; а Деке постепенно тоже пообвыкся, как и остальные беспризорники.
Однажды, когда я нес вахту на мостике, как всегда в одиночестве, предаваясь мрачным мыслям, по моему приказу явился Грегор Аттани и молодцевато встал по стойке "смирно".
- Вольно, кадет!
- Есть, сэр. Мы разделили весь провиант на тридцать пять частей, каждую поместили в отдельный шкаф и надписали. Тридцать пять недель, сэр. На последние недели, согласно вашему приказу, отложили меньшее количество еды.
- Хорошо, мистер Аттани. Можете идти.
Я проводил его взглядом. Кадет - это младший гардемарин, низший офицерский чин, лишенный всех прав. По традиции командир просто не замечает его, обращаясь к нему лишь в исключительных случаях, не дает важных заданий. Но Грегору уже восемнадцать лет, на пять лет старше среднестатистического кадета, да и людей у меня в обрез, вот и приходится нарушать традиции. Поэтому я разрешал Грегору докладывать непосредственно мне.
Благодаря Филипу Грегор Аттани делал большие успехи. Он был всего на несколько месяцев младше Филипа, но относился к нему почти с благоговением. Интересно, как удалось Филипу, некогда изводившему подчиненных, найти общий язык с Грегором? Их дружеским отношениям можно было только позавидовать, и, здраво поразмыслив, я понял, что моя неприязнь к Филипу несправедлива.
Грегору повезло - он не прошел через изощренные издевательства, как другие кадеты. И может быть, именно поэтому легко привык к образу жизни кубрика и всем связанным с ним тяготам и лишениям.
Но и у Грегора не все шло гладко. В этот день, еще до того, как он явился ко мне с докладом, я пошел на камбуз выпить чашечку кофе. Его, слава Богу, у нас было навалом. Пока, никем не замеченный, я наслаждался этим прекрасным напитком, эконом Бри и Крис Дакко расставляли в столовой столы. Потом пришел Грегор с каким-то приказом Филипа. Эконом Бри отлучился в кладовку, а друзья, пользуясь случаем, завели разговор.
- Как служба, Крис? - спросил Грегор.
Я мысленно возмутился: что за фамильярности с младшим по званию! Где субординация? К своему стыду, я не решился обнаружить себя и продолжал подслушивать их разговор.
- Ну и вырядился,- угрюмо сказал Крис, рассматривая гардемаринскую униформу Грегора. - По-моему, мы не знакомы!
- Не валяй дурака.
- Я серьезно. Ты продался им.
- Чего?
- Продался,- презрительно повторил Крис. - Ты, кажется, живешь с красавчиком Таером? Надеюсь, вы с ним приятно проводите время?
Я так и вскипел от ярости. Где же матросская вежливость к офицеру?!
- Спятил, что ли? - повысил голос Грегор.
- Это ты спятил. Продался тупому солдафону Сифорту и смазливому гарду. Какого хрена? Все равно через пару месяцев Богу душу отдадим.
- Скажи лучше, зачем носишь этот мешок?
- Этот? - Крис с отвращением щелкнул по своей поношенной голубой рубахе. - А ты не знаешь? Этот ссыльный орангутанг хочет вытрясти из меня душу, но никому до этого нет дела. Всем на меня наплевать. Но я его убью. План уже готов. А ты, я смотрю, не просто подчиняешься им, а заодно с ними. Получаешь за это дополнительный паек?
- Не знал, что ты такое дерьмо!
- Нечего вешать мне лапшу на уши, приятель. Лижешь задницу своим новым дружкам, как и мой папаша.
- Не забывайте, с кем говорите, Дакко!
-- С кем же, позволь узнать? - ехидно спросил Крис.
- С офицером! Услышь это командир, не поздоровилось бы вам!
- Может, настучишь ему, жополиз? Он тебя похвалит! Грегор набрал в легкие воздух:
- Смирно!
- Как же, дожидайся! Хватит, что я с утра до ночи тянусь перед этой ссыльной обезьяной. Но чтобы перед тобой - никогда! И ничего ты со мной не сделаешь, слабак.
- Сделал бы! Только не хочется об тебя руки марать. - Грегор повернулся и ушел строевым шагом. Крис грязно выругался ему вслед.
Вернулся Бри, и я, воспользовавшись тем, что он отвлек внимание Криса, незаметно улизнул.
Итак, Грегор потерял контроль над рядовыми, но мое вмешательство лишь подлило бы масла в огонь. К тому же у меня хватало своих проблем.
Дни проходили в унылом однообразии. Постепенно я довел тягу двигателей до максимума, все время опасаясь, как бы они не перегрелись.
Стараниями экипажа и пассажиров незаселенные каюты превратились в импровизированные огороды. О проклюнувшихся ростках помидоров, салата-латука, кабачков, тыквы, бобов, моркови все заботились прямо-таки с родительской нежностью.