Но мы старались не думать об этом и не падали духом.
Однажды во время ужина завыли сирены тревоги. Когда я примчался на мостик, Керрен доложил:
- В шлюпочном отделении резко упало давление. Дверь, ведущая в трюм, сломана.
Я выключил тревогу. Теперь от переваренной части корабля нас отделяло только шлюпочное отделение.
Шел сороковой день нашего заточения в рыбине. Ждать оставалось недолго.
В тот день исхудалый, изможденный Грегор Аттани, который всегда был рад беседам со мной, осмелился заговорить первым.
- Сэр, как вы считаете... - Он осекся, потом выпалил: - Могу я стать гардемарином до того, как... до того... - Он не договорил, не хватило духу.
- Как вы считаете, мистер Аттани, нужны мне теперь гардемарины? мягко спросил я.
- Не нужны, сэр. Простите.
Проклятие! Какой же я идиот! Надо же такое ляпнуть!
- Вы хотите получить звание? Или заслужить его? - спросил я.
- Заслужить,- без колебаний ответил Грегор.
- Филип... Мистер Таер обучал вас навигации?
- Так точно, сэр. Теперь я штудирую ее по учебникам.
- Ваше поведение весьма похвально, мистер Аттани. Рад, что вы доросли до офицерского звания. Продолжайте изучать навигацию. В меру своих сил попробую вам помочь, хотя, признаться, в навигации я не силен. Керрен будет давать вам задачи для упражнений. По два часа в день изучайте с главным инженером сверхсветовой двигатель. До завершения учебы освобождаю вас от всех обязанностей.
- Спасибо, сэр. - Отдав честь не хуже выпускника Академии, он повернулся кругом и вышел строевым шагом.
Я сделал для него все, что мог. Пусть эта маленькая радость облегчит его страдания. Утвердит ли его в звании Адмиралтейство - меня не беспокоило. Ведь до Адмиралтейства мы не доберемся.
Теперь по утрам я обучал Грегора навигации, а после полудня Эдди Босса - хорошим манерам. В перерыве между занятиями играл в шахматы с Керреном. Иногда после скудного ужина заходил в комнату отдыха поболтать с кем-нибудь из пассажиров, обычно с Анни, Жанной или миссис Ривс. С удивлением я обнаружил, что такой образ жизни мне по душе. Особенно мне нравилась Анни, даже несмотря на ее отвратительные манеры.
Происходило что-то невероятное. Пассажиры вели дневники, изучали древние языки, смотрели серьезные фильмы, которыми в суетной повседневности ни за что бы не заинтересовались. Все это помогало преодолевать постоянное чувство голода. По молчаливому уговору запрещалось даже упоминать о неминуемой гибели. Я принял решение не надевать скафандр, если дверь шлюпочного отделения, ведущая в коридор, прорвется. В скафандре запаса воздуха хватит лишь на несколько часов. Я сам удивился спокойствию, с которым ждал конца.
Эдди Босс теперь обдумывал в разговоре каждое слово, произносил его правильно, не коверкая, как это бывало прежде. Часто пускал в ход изысканно вежливые выражения, которым обучил его Дакко. Никто из беспризорников, зная его крутой нрав, не смел над ним насмехаться.
Криса Дакко я постоянно загружал работой, давал ему бесконечные поручения, назначал командиром отряда, которому предстояло выполнить то или иное задание. Крис исполнял все беспрекословно.
- Он очень боится смерти,- сказал мне как-то его отец.
- Вижу,- ответил я. К сожалению, утешить Уолтера Дакко мне было нечем.
Однажды Крис тихо сидел в углу комнаты отдыха и вдруг разрыдался. Его отец, несколько пассажиров и я неловко молчали, не зная, как реагировать. Наконец к Крису подошла Жанна, обняла его, а потом увела. Я возблагодарил Господа Бога, моля благословить юную спасительницу.
- Включите, пожалуйста, маневровые двигатели, сэр.
- Есть. Маневровые двигатели включены,- ответил Касавополус из машинного отделения.
Грегор, весь напрягшись, сидел в кресле пилота. Я со свирепым видом, как и положено экзаменатору, следил за каждым его движением. В свое время мне приходилось принимать экзамены у Алекса Тамарова, Дерека Кэрра, Филипа Таера и Рейфа Трэдвела. Поэтому по части того, как изобразить из себя людоеда, опыта у меня хватало.
- Курс ноль-пять-восемь, две третьих мощности,- скомандовал Грегор.
- Есть две третьих,- донесся из динамика голос Ка-савополуса.
Разумеется, все это было компьютерной имитацией. На самом деле все двигатели вышли из строя.
Грегор осуществлял воображаемые маневры, прежде чем перевести корабли в сверхсветовое состояние и вынырнуть в гипотетической точке межзвездного пространства.
- Корабль для сверхсветового полета готов, сэр,- доложил Грегор и выжидательно на меня посмотрел.
- Удовлетворительно, кадет,- строго сказал я и выключил монитор. Сгенерированные компьютером звезды погасли. Лишь после этого я позволил себе расслабиться. - Очень хорошо, Грегор.
Он просиял, но тут же снова сосредоточился.
В тот день - он был пятьдесят шестым - мне удалось выиграть у Керрена две партии. Во второй он просто сдался.
В перерывах между обучением Грегора, занятиями с Эдди и игрой в шахматы я заполнял бортовой журнал. Вдруг останки "Дерзкого" когда-нибудь обнаружат? Впрочем, вряд ли. Ведь неизвестно, находимся ли мы все еще в пределах нашей Галактики.
Прошла еще неделя. Скончалась во сне миссис Оваух. Не последнюю роль в этом сыграло плохое питание.
Даже огромные дозы кофе не могли предотвратить истощения моего организма. Я потерял еще три килограмма, а лицо стало как у скелета.
Однажды, когда я спал в каюте, меня разбудила рация:
- Командир, поднимитесь, пожалуйста, на мостик.
Спросонья я долго не мог сообразить, что это Керрен. Сирены молчали. Зачем он вызвал меня? Озадаченный, я быстро оделся и поспешил на мостик.
- Пожалуйста, посоветуйте, включать ли тревогу,- обратился ко мне Керрен. - Датчики показывают ненормальное повышение температуры двери шлюпочного отделения, ведущей в коридор.
- Ненормальное? - Я ничего не мог понять.
- Да, сэр. Последние несколько дней температура все время повышается.
- Почему ты сообщил мне об этом только теперь?
- Потому что в течение часа она подскочила на целый градус.
- Вот оно что. - Я сел в кресло, задумался. Сердце бешено колотилось.
- Если затормозите, сэр, можно будет выяснить, что случилось.
- Керрен, я не могу тормозить.
- Торможение осуществляется простым выключением сверхсветового двигателя,- объяснил бестолковый компьютер.
- Попробуй выключи.
- Я не могу, потому что вышли из строя некоторые устройства. Датчики показывают, что двигатель выключен.
- Так оно и есть.
- Отказ признать реальность означает сдвиги в сознании, сэр,-заявил Керрен.
- Спасибо за приятный диагноз.
- Пожалуйста, сэр. Рад стараться. Можно, конечно, укрепить дверь шлюпочного отделения, но что толку? Все равно кислота проплавит стены.
- Насколько выше была температура датчиков в трюме, когда они вышли из строя? - спросил я.
- На восемь градусов выше текущей температуры датчиков двери шлюпочного отделения, сэр.
Поначалу это меня обнадежило, но вскоре я допер, что никакой разницы нет - умереть через час или через несколько дней.
- Включи тревогу, когда температура двери поднимется на пять градусов,- приказал я.
- Есть, сэр. Какой сигнал подавать?
- Общую тревогу плюс сигнал декомпрессии.
- Хорошо, сэр. Спокойной вам ночи.
В досаде я стукнул кулаком по столу и побрел в свою каюту, сожалея, что едва не разбил руку,- она нестерпимо ныла.
Керрен пожелал мне спокойной ночи. Будь он гардемарином, я показал бы ему, как издеваться над командиром!
Три следующих дня прошли без происшествий, а на четвертый ко мне подошел мрачный Уолтер Дакко. Я сразу пригласил его к себе в каюту.
- Меня попросили передать вам петицию.
- Опять?