Я покосился на Кевина. Он делал вид, будто внимательно изучает травинку.
– Но один случай положил нашим ночным рейдам конец. Нас застукали на месте преступления и выпороли. Но знаешь, теперь я понимаю, что без тех рейдов я бы не выдержал, не удержался в Академии. Дело даже не в самих рейдах… Понимаешь, мне дико не хватало друга. Трудно быть одиноким. – Я умолк. Развивать эту тему перед кадетом было бы неразумно.
– Вам не следовало бы говорить мне подобные вещи, сэр, – промолвил Кевин.
Одиночество. Анни в Кардиффе, с нею Эдди… О чем я? Я ведь о прошлом рассказывал.
– Видишь ли, Кевин, программа в Академии очень насыщенная, дисциплина железная, традиция держит кадетов в жестоких рамках. Такое бремя не всякий выдержит. – Может быть, Анни уже никогда не будет моей. А теперь и отца нет. Никого у меня не осталось. Никого, кроме Господа Бога. Одни лишь обязанности, одна работа, но и с работой я не справляюсь. – Вот почему мне так нужен был тот гардемарин. Все это уже в прошлом, словно в другой жизни, но воспоминания не дают покоя.
– Сэр…
– Наверно, когда-нибудь это забудется… – Я вскочил, поднял китель, отвернулся. Глаза слезились. Проклятая пыль! – Пойдем! Пойдем обратно.
– Есть, сэр.
Возвращался я не спеша. Возможно, Кевин ни слова не понял из моих путаных, излишне откровенных излияний, но я чувствовал облегчение и не раскаивался. На ухоженных клумбах ласкал взоры шафран. Когда-нибудь я съезжу в Кардифф, неважно, будет Анни там или нет, вот так же медленно буду прогуливаться и обрету, наконец, иллюзорный покой.
– Я не ходил по ночам в рейды, – робко признался Кевин.
– Не бери в голову, я рассказывал просто так.
– Дастин Эдварде был моим другом… Еще до Академии. – Его голос дрожал. – А теперь у меня нет друзей. Среди наших гардемаринов есть очень хорошие. Мистер Кин, мистер Тенер… Но они не замечают меня, не дружат так, как с вами дружил тот гардемарин. Я ведь немного соврал вам, на самом деле гардемарины в Фарсайде и теперь ходят «на дело». Говорят, пытались отключить гравитроны. Не знаю, правда, берут ли они с собою кадетов.
Я пялился на шафран. Казалось, цветы становятся ярче. Кевин успокоился, продолжал смелее:
– А однажды поймали трех кадетов, когда они пихали желе в ботинки скафандров. Они не в первый раз это делали.
– Жуть какая!
Мальчишка, покосившись на мою физиономию, улыбнулся.
– Спасибо, – буркнул я.
До административного здания мы шли молча.
– Прикажете дежурить в приемной, сэр? – спросил Кевин.
– Знаешь… – Стоит ли сегодня держать его в приемной? Нечего ему там делать. – Лучше сходи постригись. И вообще, до ужина делай что хочешь.
Неслыханно! Кадет должен быть занят всегда, каждую минуту. Что я наделал?!
– Есть, сэр.
Анни была в Кардиффе, отец умер, Господь Бог посылает мне все новые и новые испытания, но каким-то чудесным образом я почувствовал облегчение.
После скитаний в трущобах минула неделя. Я снова занял свое привычное место за круглым офицерским столом в нашей огромной столовой, а казалось, минули годы. Я ел медленно, пытаясь сосредоточиться на делах Академии, на расследовании Толливера. После Кардиффа работа давалась с трудом. Кевин Арнвейл, сидевший напротив, застенчиво улыбнулся мне, за что сержант Ольвиро пронзил его зверским взглядом. Я хитро подмигнул мальчишке.
После ужина мы с Толливером пошли в мой кабинет. В приемной перед нами вытянулись Арнвейл и Кил Дрю. Я плотно прикрыл за собой дверь, предстояло обсудить серьезные вопросы.
– Что будем делать с интендантом Серенко? – спросил я.
– Допросим его. Пусть объяснит нам, что произошло, а там видно будет, – предложил Толливер.
– Как ты себе это представляешь? «Добрый вечер, сержант, присаживайтесь. Кстати, не знаете, кто слямзил скафандры? Случайно, не вы?» Так, что ли?
– Приблизительно так, – со своим обычным сарказмом усмехнулся Толливер. – «Видите ли, мы никак не можем понять, почему номера посланных нам скафандров не соответствуют номерам полученных нами скафандров. Будьте добры, объясните нам, в чем тут дело».
Хотелось рявкнуть, но я сдержался. Возможно, Толливер прав, для начала надо допросить интенданта.
– Ладно, допросим его завтра утром, – согласился я. – Кстати, почему Джефф Торн не пришел на ужин? Где он?
– С каких пор я обязан следить за дружками начальника Академии?
– Толливер! – гавкнул я.
– Он пошел в город. Наверно, вернется поздно.
– Зачем?
– Спросите у него! – Толливер вскочил, козырнул и гордо вышел за дверь.
Что на него нашло? Вообще-то, наглости у Эдгара хоть отбавляй, но такого он себе раньше не позволял. Может быть, он поругался с Джеффом? Жаль, если так. Им ведь придется работать вместе.
Боже мой, беды идут чередой! Анни в Кардиффе. Может быть, зря я на ней женился? Но это был единственный способ уберечь ее от ссылки в трудовую колонию на дальней малонаселенной планете Окраина, где трущобников перевоспитывают под строгим надзором. Почему все у меня идет наперекосяк, почему все мои близкие погибают или уходят? Я всем приношу несчастья. Наверно, и Слик застрелился из-за меня.
Хорошо хоть удалось выбить в отделе кадров назначение в Академию Джеффа. Теперь будет с кем поговорить по душам. Поскорее бы с ним встретиться.
Я выключил компьютер, собрался идти домой; у двери, выключая свет, услышал из приемной голос Арнвейла:
– Тихо! Он может услышать. Я замер, приложил к двери ухо.
– Думаешь, я не понимаю, как ты переживаешь? Думаешь, я чурбан? Ничего не чувствую? – горячился Кил Дрю.
– Я понимаю, что ты не нарочно…
– Конечно, не нарочно, Кевин!
– И хватит об этом! Его уже не вернешь!
– Что ты кричишь на меня? Думаешь, мне не больно? Лучше бы я оказался на его месте! Мне каждую ночь снится, как врезаюсь в него шлемом.
– Мне тоже. Мы ведь с Дастином вместе подавали заявления, вместе поступали. Как мы радовались, когда нас поселили в одной казарме! Никогда у меня больше не будет такого друга.
– Когда его пороли, ты ходил так, будто пострадала не его, а твоя жопа, – хихикнул Дрю.
– Ты, придурок! Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?!
– Прости, Кевин, больше не буду. Я уже весь испереживался, измучился, уже нервы сдают.
– И ты прости, я понимаю, что ты не нарочно…
Я на цыпочках отошел от двери, сел за стол. Боже мой! Мы нагружаем мозги и тело кадетов навигацией и тренировками, но не заботимся об их душах. Мне помогал Джефф Торн, а кто им поможет? Я позвонил в приемную:
– Соедините меня с сержантом Киндерсом!
– Есть, сэр, – ответил Арнвейл.
Сержант отозвался всего через несколько секунд.
– Сержант, передайте лейтенанту Торну, пусть зайдет завтра ко мне в кабинет после завтрака.
– Есть, сэр.
Какого хрена я передаю Джеффу приказ через сержанта? Это подчеркнет разницу в положениях: я начальник, а он подчиненный. На хрена это надо?
– Отставить, сержант. Скажите, вы хорошо знаете город?
– Неплохо, сэр, я жил там несколько…
– Вы смогли бы найти в городе офицера? – нетерпеливо перебил я. – Я имею в виду, если офицер вышел погулять в город… Вы знаете, куда он скорее всего пойдет? В какой ресторан или паб? – Меня вдруг ударила мысль: я еще ни разу не выбирался в город.