Отзвучали формальные тосты, церемония закончилась. Я отвел Адама и кадетов в гостиную. К этому времени брешь в корпусе корабля была заделана, пострадавшие помещения – обеззаражены. Во избежание риска распространения опасных вирусов тела трех погибших солдат выбросили в открытый космос, всем гостям и экипажу сделали инъекции. После эпидемии, скосившей десятки людей на «Порции», меры принимались самые суровые.
В гостиной кадеты сгрудились у буфета, наваливая на свои тарелки лакомства. Ко мне подошел Франджи.
– Знаете, мистер Сифорт, – начал он, – я не силен в вопросах тактики и стратегии, поэтому хотел бы узнать ваше мнение. Взять, к примеру, эту церемонию. Не кажется ли вам, что мы напрасно оторвали от дел высших офицеров, оголив штабы флота в столь тревожное время?
– Видите ли, мне не хотелось бы…
– Это между нами, капитан, не бойтесь говорить начистоту.
Стоит ли с ним откровенничать? Сказать, что толку от адмирала Дагани в Лунаполисе все равно нет? Ведь Дагани никудышный стратег, что он и доказал сегодня, отказавшись командовать «Веллингтоном». А как капитан Пример умудрился пройти психологические тесты? Может быть, он, как и Серенко, родственник некой большой шишки? Хотя психотесты и действительность – разные вещи. Помнится, на «Дерзком» я тоже чуть не спятил, когда над нами нависли тучи рыб. Можно ли объяснить все это политику?
– Видите ли, сэр, я всего лишь начальник Академии… – Я поймал на себе тревожный взгляд Дагани. Заметив это, адмирал мгновенно отвел глаза в сторону. Из-за таких вот политиканов флот несет лишние потери. – Знаете, сэр, всего не предусмотришь. До сих пор в Солнечной системе побывали только три рыбины. Кто мог предугадать момент, когда прилетят другие? Правда, можно было предвидеть… – Я прикусил язык, но поздно.
– Что? – спросил Франджи. Пришлось сознаваться:
– Можно было предвидеть, что рыб приманят волны сверхсветового двигателя. Не надо было включать его. Сегодня мы получили еще одно доказательство, что рыбы летят на N-волны, как мотыльки на огонь. Надеюсь, теперь политика флота изменится.
Поблагодарив меня за спасение «Веллингтона», Франджи отошел. Через несколько секунд его место занял сенатор Ричард Боланд.
– Мистер Сифорт, после того памятного телефонного разговора о Роберте я ни разу не требовал для него поблажек, не жаловался в Адмиралтейство. Но сейчас, когда он всего в нескольких метрах от нас… Не сочтите это давлением, я всего лишь прошу. Разрешите мне поговорить со своим сыном.
– Пожалуйста, говорите, сколько пожелаете. Сегодня был нелегкий день для всех нас и для него тоже.
– Благодарю! – расчувствовался сенатор.
– Не буду стеснять вас своим присутствием. – Я направился к двери.
– Нет, что вы! – остановил меня Боланд. – После такого трудного дня вам надо выпить и хорошо закусить!
Оставайтесь здесь, а мы с Робертом поговорим в коридоре.
– Спасибо. – Я подозвал Адама Тенера и приказал ему отпустить кадета Роберта Боланда к отцу.
Спустя пару часов «Веллингтон» причалил к «Порту Земли», где я позволил журналистам задать мне еще несколько вопросов. В Девон мы прибыли ранним утром. Я отпустил уставших кадетов в казарму. Адам провожал меня до офицерских квартир.
– Знаете, сэр, – замямлил он, – мы слушали ваши команды с мостика… во время боя…
– И что дальше? – устало спросил я. Гневаться на бестолкового гардемарина не было сил.
– Ничего, сэр, Просто… Это было так здорово! Я тоже хотел бы так научиться. Может быть, когда-нибудь научусь и… И стану, как вы.
– Болван! Чтоб я этого больше не слышал!
– Есть, сэр.
– Иди спать.
Добравшись до дома, я первым делом включил дисплей, бегло просмотрел поступившие за время моего отсутствия сообщения. От Эдди Босса вестей не было. Наверно, Анни прекратила голодовку. Я решил позвонить в Кардифф позже, остальные сообщения читать не стал, выключил дисплей и рухнул без сил на кровать.
19
Я тщательно готовился к последнему дню службы в Военно-Космических Силах ООН. Долго причесывался, с трудом отказался от соблазна облачиться в белый парадный мундир и надел обычный. Перед выходом позвонил в свою приемную, приказал передать Толливеру просьбу явиться ко мне в кабинет после завтрака.
Солнце еще не поднялось над деревьями, а разрумянившиеся кадеты уже делали на стадионе утреннюю зарядку. Я направился мимо ворот вдоль ограды. Прощальный обход территории… Вот под этим деревом я сидел с Джеренсом Бранстэдом. На планете Надежда я пообещал Хармону Бранстэду позаботиться о его старшем сыне, но с завтрашнего дня не смогу выполнять это обязательство. Правда, Джеренс уже способен обойтись без моей поддержки. По успеваемости он второй в Академии. Со временем станет гардемарином.
Учебные корпуса… Несколько лет назад я думал, что не увижу их больше, и вот снова прощаюсь. Теперь уже навсегда. Ухожу с позором, зато буду рядом с Анни. Может быть, в доме отца к нам вернется счастье.
Настало время завтрака. Я вошел в столовую. Двести опрятных кадетов встали.
– Доброе утро! Прошу садиться! – Я сел за круглый стол.
– Доброе утро, сэр.
Почти подбежала Сандра Экрит.
– Простите, капитан, пришлось задержаться.
– Ничего. Один наряд.
– Сегодня обложки журналов снова украшены вашими фото, – сказал Толливер, передавая мне рулет. – Ваша слава вспыхнула с новой силой. Поздравляю.
– Смените тему, – приказал я. – Кстати, я не успел прочитать ваше сообщение по электронной почте. О чем там речь?
– Вы не обратили внимание, что оно зашифровано, сэр?
– Мне уже нечего скрывав. О чем там речь? Пришлось Толливеру рассказывать.
– Некий сержант прислал мне ответ по поводу заводских номеров. По сути дела, это не ответ, а отписка. Никаких объяснений. Кроме того, мне удалось вскрыть еще кое-какие любопытные факты, касающиеся поступлений провианта за последние пять лет.
– Хватит на эту тему, – оборвал я, сообразив, наконец, о чем речь.
– Есть, сэр. Извините, что всегда говорю не на ту тему, – ядовито огрызнулся Толливер.
– Мистер Толливер! – ощетинился Джефф Торн. – Не будете возражать, если я начну говорить с вами тем же тоном, каким вы говорите с капитаном Сифортом?
– Не буду, конечно. Как человек относится к людям, так и они к нему, – холодно парировал Толливер, но тень смущения все же легла на его самоуверенную физиономию.
Сандра Экрит ковырялась в тарелке с таким угрюмым видом, что я не выдержал. Как она смеет обижаться на начальника Академии?!
– Мисс Экрит, – злобно процедил я, – что вы скажете насчет двух нарядов? Или ваше настроение поднимется без них?
– Лучше два наряда, сэр. У меня нет настроения вам улыбаться.
Оба лейтенанта вылупили на Сандру глаза, изумленные ее наглостью.
– Я разберусь с ней, – рыкнул Толливер. – Гардемарин Экрит, после завтрака зайдите ко мне!
– Есть, сэр.
– Нет, Эдгар, ты пойдешь со мной, есть очень важное дело, а ей вправит мозги Джефф. Мисс Экрит, шесть нарядов! Покиньте столовую! Ждите мистера Торна у его квартиры.
– Есть, сэр. – С непроницаемым выражением лица Сандра удалилась.
– Она подражает тебе! – набросился я на Толливера.
– Но я лейтенант, а она всего лишь гардемарин!
– Не ругайтесь, дело не в этом, просто у Сандры большие неприятности, – успокоил нас Джефф.
Поворчав еше немного, я угомонился. Джефф Торн умеет вправлять мозги. Однажды он заставил меня стоять лицом к стене и… Лучше не вспоминать! Разберется и с Сандрой. И вообще, что взять с подростков? Они же не взрослые! Что с них требовать? Может быть, принимать в Академию ребят постарше, как в прежние времена?
Нет, старшие не годятся. Риск меланомы-Т уменьшается, если облучение N-волнами начинается в более раннем возрасте. Кроме того, когда-то Британия господствовала на морях и океанах два славных столетия, а в те времена гардемарины бывали еще младше, чем теперь. Как ни крути – и так плохо, и этак нехорошо.