Утром папа всегда кричал на маму, упрекал в том, что она долго возится, что завтрак невкусный, что чай холодный – и так без конца. Мама сама меня одевала, вела в садик, целовала и просила вести себя хорошо. Вечером она забирала меня домой. Мы с мамой по дороге покупали мороженое, ели его, мама была веселой, играла со мной, а потом мы приходили домой и становились тихими мышками, боясь гнева папы. Я забивалась в угол и там на коврике раскладывала свои куклы и играла, шепотом с ними разговаривая. Когда я немножко подросла, меня стали отпускать поиграть к соседской девочке Вале, которая была чуть старше меня. Нам разрешали играть у них в саду. Летом там было хорошо, и мы строили шалаш в кустах сирени, стаскивали туда своих кукол и могли играть целыми днями. А вот когда наступали холода, папа запрещал мне ходить к соседям. Я была ребенком тихим и послушным и быстро усвоила, что к Вале можно ходить, только когда папы нет дома. Иногда Валя приходила ко мне, но сразу же прибегала ее мама и почему-то забирала мою подружку домой. Я тогда сделала вывод: тетя Валя тоже боится моего папу.
Меня всегда купала в ванне мама. Она напускала воду, мы делали много пенки и бросали туда игрушки. Мама меня раздевала, сажала в ванну и была рядом со мной, при этом всегда запирала дверь. Я купала свои игрушки, бросала в маму пенку, и нам было очень весело.
– Ты зачем закрываешь дверь?! – иногда раздавался папин голос. Он стучал в дверь, и от его громкого, грозного голоса мы обе притихали.
– Я купаю ребенка, здесь тепло, а там – холодно, – отвечала мама.
– Мне не холодно, – говорила я. – Мне тепленько.
– Открой дверь! – гремел голос папы.
Мама приоткрывала дверь, и папа стоял у двери, наблюдая за мной. Но при нем я уже не шалила и начинала пенкой тщательно мыть руки и волосы.
– Иди приготовь ужин, я ее буду купать, – сказал однажды папа.
– Не надо, я сама, – не согласилась мама и начала намыливать мне голову шампунем.
– Я сказал – иди! – закричал папа так, что я вздрогнула, а потом замерла.
– Нет, – спокойно, но твердо произнесла мама, продолжая мыть мне голову.
Я испугалась и, чтобы папа на нее не кричал, сказала:
– Я хочу купаться с папой.
– Вот видишь, Паша хочет купаться с папой, – сказал, улыбаясь, папа и начал раздеваться.
– Нет! – Мама встала между ванной и ним.
– Тварь! – крикнул папа так, что я испугалась и заплакала. – Уходи!
– Нет! Выйди отсюда. – Мама расставила руки в стороны, словно пытаясь меня от него защитить.
А я прижала к себе пластмассового утенка и заревела. Тогда отец с размаху ударил маму по лицу, и она, вскрикнув, упала в ванну и затихла. Я помню, как папа вытащил из воды обмякшую маму и отнес ее на диван, как я, вся в пене, вылезла из ванны и пошла за ними. Я плакала и, все так же прижимая к себе утенка, стояла возле мамы до тех пор, пока не пришла незнакомая тетя в белом халате. Она кинулась к маме, приподняла ее голову, и я увидела на подушке кровь.
– Мама! – закричала я, обмирая от страха, но мама не шевелилась.
– Убери ребенка, что ты смотришь! – крикнула незнакомая тетя папе.
– Я хочу к своей маме! – выкрикивала я сквозь плач, впервые потеряв страх перед отцом, и била его кулаками.
Папа кое-как одел меня и почти силой уложил в кроватку.
– Лежи тихо, а то убью! – наклонившись ко мне, сказал он так, что я сразу перестала реветь и натянула на голову одеяло.
Под ним я долго всхлипывала. Мне хотелось нырнуть под одеяло к маме, чтобы оказаться в безопасности, но ее не было.
На следующий день папа впервые повел меня в садик. Я показала ему, где находится моя группа.
– Где моя мама? – спросила я его.
– Мама в больнице.
– Почему?
– Она заболела.
– Папа, ты ее убил? – задала я ему недетский вопрос.
– Паша, мама сама упала в ванной, когда тебя купала, – присев на корточки, объяснил он.
– Папа, мама не сама упала, ты ее убил, – упрямо повторила я, решив, что папа забыл, как все было.
– Запомни, Паша, – папа больно тряхнул меня, – мама сама упала. Поняла?
– Да, – испугавшись, ответила я.
– Вот и умница. Повтори, что ты запомнила! – потребовал папа.
– Мама упала, – сказала я, и из моих глаз закапали слезы.
– Сама упала, – диктовал мне отец.
– Сама упала, – повторила я дрожащим от страха голосом.
– Что ты деткам скажешь?
– Мама сама упала, – тихо повторила я.