— И некоторым людям жить поодиночке тоже плохо, — сказала я и вздохнула.
Мимо нас, брызгая слюной и ругаясь, «протелепался» растерзанный, расхристанный пьяный. Мотня его брюк болталась ниже колен. Грязные ботинки без шнурков. Неожиданно он выдал лихое коленце и плюхнулся в лужу.
— Побежденный жизненными неудачами человек, — посочувствовала ему проходившая мимо женщина.
— Люди плохие дела делают, когда Бог спит, — указала я на противного дядьку.
— Я тоже, когда бабушка заснет, костер во дворе жгу, — тихонько сознался мне мальчик.
— Костер и я в лесу развожу. Только осторожно, чтобы пожар не устроить.
— Побольше тебя понимаю, что опасно.
— А ты свистеть в два пальца умеешь?
— Не дурак грязные пальцы в рот совать! Мне папа свисток сделает.
— Эх, ты! А еще мальчишка! А я умею, — сказала я, пытаясь преодолеть раздражение, вызванное словом «папа».
В это время подошла Наташа, и мы пошли к ее подруге Инге. Я уже несколько раз была там, и мне нравилось играть с ее совсем маленькой сестренкой Юлей. Забавная, смышленая. Я придумывала ей стишки про игрушки. Вот такой, например:
И другой еще сочинила:
Я произносила стишки, а малышка смотрела на игрушки, о которых шла речь.
Когда Юле был годик, Инга написала на картонках некоторые буквы алфавита и развесила на стене у кроватки. Юля быстро выучила их. Букву «М» она называла «мама». Букву «П» — «папа». А остальные буквы просто показывала пальчиком, потому что говорить не умела.
— Какая у тебя сестренка умная! — восхищалась я.
— Дети все умные, если с ними заниматься, — серьезно отвечала Инга.
Как-то я нарисовала Юле тетю, дядю и ребенка с бантиком и объяснила малышке:
— Это твоя мама, это папа, а это ты, Юлечка.
Она внимательно смотрела на картинки и улыбалась.
А сегодня в коробке с игрушками я нашла эти рисунки. Малышка их сразу узнала и с нежностью в голосе проговорила: «мама», «папа». Потом прижала рисунки к лицу и никак не хотела расставаться с ними.
Ей чуть больше года, а как любит родителей! У меня при словах «мама — папа» ничего не возникает в душе. Может, потому что я их никогда не видела? Может, и любить тоже учат родители? Для Юли даже память о том, что на листочках не смешные каракули, а лица родителей, приводят ее в восторг и умиление. Она косолапо топает по комнате и жалобно пищит: «Ма-ма, па-па». Она их ждет. Потом заворачивается в мамин халат, прижимается губами к мягкой ткани и засыпает.
Неожиданно мне вспомнилось, как к маме моего друга Леши в гости приходила школьная подруга с пятилетним сыном и девятимесячной дочкой. Бабушка засуетилась, достала стаканы из шкафчика.
— А конфеты будут? — спросил мальчик.
Бабушка долго копалась в ящике шкафа, наконец, достала карамельку в цветном фантике и, подавая гостю, спросила:
— Не соскучился? Давно у нас не был.
— По конфетам скучал, — ответил мальчик.
Его мама с досадой скривила лицо и сказала:
— Ребенок! Что поделаешь?
— Воспитывать надо, милая, воспитывать, — прошамкала пустым ртом прабабушка.
— Мал еще, — вздохнула смущенная мамаша.
— Потом-то поздно будет, — возразила Лешина бабушка.
Я же не видела ничего плохого в том, что мальчик сказал правду. Если бы меня спросили, я бы, понятное дело, так не ответила. Зачем обижать гостеприимных хозяев? Не всякий станет принимать у себя и угощать чужих детей. Однажды я слышала, как хорошо одетая тетя не разрешала своему сыну играть с детдомовским мальчиком:
— Наберешься от него всякой гадости!..
«Вшей, что ли? — подумала я тогда. — Так куда же от них денешься? Они всюду и у всех»...
...Не успела гостья уйти, — в семье Леши началась ссора. Малышка, спокойно сидевшая на кровати, вдруг повернулась к хозяевам и сердито закричала. А потом протянула ручки к маме и жалобно заплакала...
А у Инги семья счастливая. Здесь все друг о друге заботятся. И меня хорошо встречают, хотя еда у них беднее, чем в нашем детдоме.
ОСЕННИЙ ПАРК
Лето в этом году было сухое, жаркое. В парке высохла трава. А газоны, хотя их и поливали, пестрели желтыми и серыми лысинами. Зато осень выдалась удивительная: теплая, тихая, солнечная!