— У Льва Кассиля есть книжка «Швамбрания». Там дети лучше запоминали правила, когда их сначала превращали в простенькие стихи. Попробуй зарифмовать свои задачки. У тебя получится, я замечала за тобой эту способность.
Мне понравилось такая игра, и я с удовольствием взялась за дело. Прежде чем идти к Вале, проверила рифмовки на других детях. Они приходили в восторг, и сами пытались сочинять. Конечно, это были ерундовые стишки. Но главное, что они хорошо запоминались. И Валя их запоминала, правда с трудом. Но стоило мне остановить ее на полуслове, она уже не могла закончить фразу, и приходилось начинать все сначала.
Как-то на урок к Гале пришли воспитатели и директриса. Валю вызвали к доске. Она старательно, красивым почерком написала: два плюс три равняется, потом повернула к нам растерянное лицо и заплакала. В комнате наступила мучительная, пронзительная тишина. Ребята не выдержали и стали подсказывать. Валя лихорадочно писала мелом то «семь», то «десять». Стирала дрожащей рукой и опять писала ерунду. Дети все поняли. Я боялась, что теперь они начнут дразнить ее. Напротив, многие, особенно девчонки, стали опекать ее. И делали это мягко, ласково, терпеливо.
Мы знали, что ожидается комиссия из города, и старательно к ней готовились.
И вот директриса привела группу пожилых женщин. Нам они не понравились, потому что выглядели хмурыми и очень строгими. Мы понимали, что они приехали только из-за Вали. У меня дрожали колени и руки. Я даже немного заикалась, что бывало редко, только в моменты сильного волнения.
Первой к доске вызвали Валю. Потупив голову, она медленно, как во сне, побрела к доске. Плечи ее были опущены. Спина согнулась. Маленькая старушка. «Господи, а какая она красивая с малышами», — мелькнуло у меня в голове. Комок подкатился к горлу. Перед глазами поплыло. Я не слышала, как отвечала подруга. Душераздирающий крик привел меня в чувство. Две чужие женщины пытались вывести Валю из комнаты.
— Не забирайте меня в дурдом, я нормальная! Я все выучу! Я здесь буду мыть полы, нянчить маленьких. Они меня любят! Оставьте меня здесь! Я там пропаду, — надрывно кричала Валя.
Мы подались вперед и застыли. Лица у всех детей напряжены и бледны. Вырываясь, Валя с надеждой оглядывалась на нас. Но что мы могли? Она перестала кричать и в последний раз взглянула в нашу сторону. Этот прощальный взгляд, полный безысходности, отчаяния, тоски поразил меня в самое сердце. Разве может слабоумная так глубоко чувствовать?
Валю выволокли за дверь. Тихие слезы полились на столы. Никто нас не успокаивал. Нам надо было выплакаться.
Проститься с Валей не дали. И к малявочкам ее не пустили. Мы из окна видели, как грузовик увозил ее по пыльной дороге в неизвестное.
ЯРОСЛАВ
Прошмыгнула в «келью» Ярослава. Он, как всегда, лежал на койке с книгой.
— Давно тебя жду, — с улыбкой приподнялся навстречу мне Ярослав.
— Няня мелькала перед дверью, — объяснила я, и села по-турецки у его постели.
— Что читаешь?
— Географию за седьмой класс.
— Интересно?
— Очень. Сегодня про тайфуны узнал.
— Что это такое?
Ярослав объяснил.
— У нас тоже ветер иногда пыль вместе с мусором на дороге волчком закручивает и уносит столбом в небо. Деревенские ребята говорили, что если нож бросить в середину этого вихря, то он окрасится кровью и бурун прекратится.
— Сказки это. Смерч не живой. Это просто ветер такой особенный. Он деревья вырывает с корнем, дома разрушает. Может, болото вместе с лягушками поднять в воздух, а потом в другом месте на землю сбросить.
— Интересно как! Значит, буду я гулять как-нибудь, а мне на голову лягушки посыплются!?
Эта мысль так развеселила меня, что я безудержно захохотала и замахала руками, как бы разгоняя лягушек. Ярослав тоже встал и начал подпрыгивать на койке.
— Залезай сюда, — предложил он мне.