Негромкий сигнал и надпись на экране предупредили об отбое. Свет в комнате приглушили, создав полумрак. Лео смотрел на тёмные силуэты охранников, бродящих мимо двери, пока не уснул. Примерно через час он проснулся от сильной боли в мышцах. Казалось, его тело рвётся на части. Из глаз текли слёзы, из носа сопли, которые он, чихая, вытирал о подушку. Тревожность окутала парня толстым одеялом, сотканным из страха и отчаяния. Когда в голове запульсировала адская боль, парень начал кричать. Охранник вошёл в комнату, закрыв собою дверной проём, и, несмотря на плач и мольбы парня, он не сдвинулся с места. Так продолжалось до самого утра.
***
Наутро Лео отвели в допросную комнату. Доктор Айрис была уже там. Она сидела в кресле, сложив руки на коленях, и внимательно изучала то, что происходило на экране белого планшета, лежащего перед ней. Голова болела настолько, что казалось, мозг вскипел и рвётся наружу. Два здоровяка в серой одежде усадили его на стул напротив Гринн, и один из них резким точным движением достал шприц из своего кармана. Увидев шприц, Лео засиял. Даже вид иглы вызывал радость на его уставшем лице. Мужчина в сером комбинезоне сделал укол в шею парня. Несколько минут Лео и Айрис сидели молча. Лео заметил, что после введённой инъекции стал чувствовать себя намного лучше. Он мог сгибать и разгибать пальцы. Тяжесть во всём теле ушла, и боль в голове перестала пульсировать. Это был не таллий, что-то другое. Что-то сладкое, приятное и успокаивающее. Он как будто погрузился в горячую ванну. Внутри всё пело и звенело, и парень подумал, что в этом местечке не так уж и плохо.
— Итак, приступим, — сказала доктор не терпящим возражения голосом и взяла в руки свой планшет. — Расскажи о своей семье, ты помнишь отца? С матерью у тебя хорошие отношения? Рассказывай всё, что приходит тебе в голову.
Под таким опьянением Лео уже был готов рассказать всё. Стоило лишь попросить. Перед его глазами открылся родник чудес. Сейчас он счастлив. Он готов ответить абсолютно на любой вопрос Айрис, рассказать свои самые сокровенные секреты, лишь бы ему вкололи ещё этого чудесного вещества. Настроение его было таким жизнерадостным, что он на время забыл, где находится, почему и что его ждёт. После инъекции появилось дикое желание говорить, и воспоминания в голове разложились чётко по полочкам. Лео начал рассказывать. Каждую мелочь, каждый кусочек его памяти, каждый образ, каждое воспоминание, которое что-либо значило для него, вырывалось из его рта легко, как будто он заранее подготовил свою речь. Он рассказал про Эффи, про свои чувства к ней. Слабая боль появлялась и исчезала у него в голове, но в целом он чувствовал себя прекрасно.
— Ты помнишь, как вы познакомились с Эффи? — спросила доктор, и воспоминания Лео выстроились в хронологическом порядке. В своём воображении он в мельчайших подробностях увидел первую встречу с Эффи со стороны. Закрыв глаза, он вернулся в прошлое и наблюдал за этими дорогими воспоминаниями, находясь рядом. Лео видел маленького себя и Эффи. Он мог перемещаться вокруг, мог подняться вверх и наблюдать с высоты птичьего полёта. Он как будто превратился в движущуюся в любых направлениях камеру.
— Мы познакомились, когда началась ликвидация животных. Мне было одиннадцать лет. У меня в террариуме жил геккон. С толстым хвостом. Такая маленькая ящерица. Я хотел его спасти и спрятать где-нибудь. Я шёл по улице и увидел девочку, сидящую на крыльце. Тогда я в первый раз её увидел, — проговорил Лео, словно скороговорку.
На протяжении всего допроса Айрис задавала именно те нужные вопросы, вызывающие воспоминания, из-за которых Лео скучал по дому, по семье и по Эффи. Серые комбинезоны время от времени делали парню укол, и он видел свои воспоминания словно оператор фильма, режиссёром которого была Айрис Гринн. Он рассказал ей всё хорошее и всё плохое из своей жизни. Чем больше она рылась в его воспоминаниях, тем больше её поражало, насколько убого и безнравственно может жить совершенный. Для неё было жутко осознавать, что в Надежде есть люди Новой расы со схожим образом жизни. Личности для солдат и остального персонала Айрис Гринн склеивала из воспоминаний несовов. И даже в этих отбросах, у которых она крала память, было больше хороших качеств, чем в этом молодом человеке, сидящем перед ней. Она внедряла ему новые воспоминания, используя свои готовые шаблоны, тем самым делая этого ужасного человека лучше.
— Хорошо, Лео, допрос окончен, — неожиданно сказала доктор. — Охранники проводят тебя обратно.
Эта фраза как будто разбудила сознание Лео, и он уже не помнил ничего о том, что рассказывал доктору Гринн. Он пытался вспомнить события вчерашнего дня, но память отказывалась помочь ему в этом. Ему снова стало плохо. Выйдя в коридор, от белого слепящего света его стошнило на пол. Здоровяки подняли его, держа под руки, и, пронеся над лужей коричневой рвоты, снова поставили на пол. Слюна растянулась от нижней губы до низа белой рубашки и болталась, пока Лео качал головой из стороны в сторону.