Когда рядом никого из северной группировки нет, супруги работают как профессиональные мясники. Сейчас они вдвоём, и незачем играть свои роли. Неуклюжий дурачок и его глупая болтливая жена остались ждать у порога дома, и когда они вновь выйдут из своего особняка, щедро предоставленного полицейским управлением, то не забудут надеть свои маски. Это их работа. Джон и Аделин — копы под прикрытием. И если они не справляются с разделкой туши, опаздывают на собрания или просто ведут себя глупо, то это всё заранее спланировано для поддержания своей легенды. Сегодня Джон Миллер своим поведением напрочь отбил от себя все подозрения в том, что является полицейским. Он по собственному опыту знает, что самый лучший способ остаться нераскрытым — прикинуться никчёмным, и супруги вжились в свою роль так, словно никогда не выходили из образа.
— Вырвал мне ноготь, а потом отхуярил половину пальца! Вот скотина, — возмутился Джон, демонстрируя забинтованный палец.
— Ну, ты ведь знал, куда идёшь и что он задумал. Мне кажется, тебе ещё повезло. Я так переживала за тебя. Даже несмотря на то, что наши постоянно вели наблюдение. Обезболивающее-то помогло? — с жалобным видом спросила Аделин.
— Почти ничего не почувствовал. Проглотил ампулу за час до встречи с этими дебилами, но на пианино теперь не поиграешь.
— Ну, уж кто-кто, а Герб не дебил. Надо отдать ему должное. Чутьё у него нечеловеческое.
— Ты права. Умён этот несов. Да и вообще они все далеко не глупые люди, поэтому управление послало именно нас. Мы всё-таки не первый год этим занимаемся.
— Они все так любят и уважают Герба.
— Да, коллектив у них сплочённый.
— Знаешь, мне кажется, ты превзошёл сам себя, когда обмочился. Это просто гениально.
— Я видел это в одном фильме. Короче, это не я придумал, — сказал Джон и улыбнулся. Но улыбку быстро сменила гримаса печали. Он не мог смотреть жене в глаза, не прокручивая в голове, как она занимается сексом с Гербом. Аделин сняла резиновые перчатки, помыла руки дорогим мылом с красивой выгравированной на нём буквой «К» и подошла сзади, пока Миллер вытирал стол. Она просунула руки через его фартук, чтобы не испачкаться. Джон никак не отреагировал. В голове всё ещё крутилась мучительными вспышками эта проклятая сцена измены.
— Ты всё ещё не можешь меня простить? — спросила она.
— Не хочу об этом говорить, — резко ответил Джон. Затем устало вздохнул и принялся тщательно тереть стол.
Аделин — его жена. И не только по легенде. У них самый настоящий брак и самые настоящие дети. Как она могла переспать с ним? С этим преступником! Джон часто задаёт себе этот вопрос, но жене задать не решается. Сама же Аделин мучилась угрызениями совести и мечтала вернуть время назад и всё исправить. Поддавшись минутной слабости, она чуть не разрушила свою семью. До измены она смотрела на мужа как на давно изученное привычное существо, неинтересное, а сейчас она как будто полюбила Джона заново.
Хотя всё мясо было расфасовано, стол и инструменты в подвале были вымыты, Джон позвонил Гербу и сказал, что не успевает выполнить свою работу. В ответ бригадир, чувствуя вину за необоснованные обвинения и отрезанный Миллеру палец, не стал возмущаться, а вежливо, с ноткой сочувствия в голосе разрешил ему закончить работу вечером следующего дня.
Позже в спальне, протянув руки, с затаённым дыханием Джон ощупывал свои деньги, не включая свет, чтобы жена не проснулась.
— Осталось совсем немного. Ещё совсем чуточку — и мы сможем уйти. Интересно будет взглянуть на лицо Герба, когда я засажу его за решётку. Тогда уж точно улыбка сойдёт с его лица, — прошептал он, поглаживая тугие пачки, аккуратно складывая деньги обратно в сейф. Часть денег он сунул в карман пиджака. — Как же меня раздражает этот самоуверенный ублюдок! Возомнил себя главным… Я тут главный! Что бы он сделал, если бы точно знал, что я коп? Убил бы и сожрал нас! Это точно. Вот когда засажу его за решётку, он будет скулить на допросах, плакать, пресмыкаться. А я отрежу ему его сраный палец, — тихо шептал Джон самому себе.
Из всех членов северной группировки он испытывал ненависть только к Гербу. Он очень часто вспоминал, когда впервые узнал про измену Аделин. Узнал не от неё, а от пьяного Герба, который в баре у Ричарда проболтался о том, что поимел некую шлюшку Аделин. Джон в беспамятстве накинулся на него, но Герб оказался сильнее и здорово избил Миллера. Несмотря на это Джон всё-таки сумел внедриться в северную группировку, потому что после этой стычки Миллер поклялся самому себе, что лично отведёт Герба в Дом Справедливости на казнь. Шлюшка Аделин. Эти слова крутились у него в голове каждый раз при виде Ниеро. К остальным участникам он, можно сказать, привязался и совсем не считал их плохими людьми. Он не думал, что они делают что-то плохое. Они обворовывали государство, но эти потери были незначительными. Он считал, что казнь и даже тюрьма — слишком суровое наказание для такого преступления. Но Джон должен делать свою работу, он ведь полицейский.